ельтцина, чтобы похитить всю 
его картотеку, однако Вельтцин не дал застать себя врасплох, и налет потерпел 
такое же фиаско, как и арест Стилуэлла. Вскоре увеличившийся поток серьезной 
разведывательной информации показал, что Вельтцин был не ключевой фигурой, а 
простой пешкой. 

Прежде чем оставить Португалию, я должен рассказать об одном образцовом допросе.
 Некая дама прибыла в Англию из Португалии. Нам стало известно, что она имела 
связи с немцами, в том числе и с офицерами немецкой разведки. При личном обыске 
и осмотре ее багажа был обнаружен маленький дневник, в котором содержались 
записи в виде загадочных сокращений. Следователь потребовал объяснить каждую 
запись, но дама оказалась исключительно сообразительной и твердо отрицала, что 
эти записи имеют отношение к ее немецким знакомым. Разгоряченный следователь 
попытался нанести последний удар: "Позвольте обратить ваше внимание, миссис... 
на запись от такого-то числа. Она гласит: "Провела весь день, сидя на своей 
fanny (игра слов: fanny - зад; Fanny - женское имя. - Прим. пер.)". После 
многозначительной паузы он продолжал: "Кто эта Фэнни? В каком смысле она была 
ваша? И почему вы сидели на ней?" Под напором такой беспросветной глупости дама 
"раскололась" и призналась во всем. Признания свидетельствовали, что ее 
отношения с немцами в Эсториле были действительно интимными, но никоим образом 
не наносили ущерба военным действиям Англии. 

Примерно в это же время я чуть было не нажил себе серьезные неприятности. Я уже 
упоминал, что центральный архив, где хранились материалы СИС, находился в 
соседнем с Гленалмондом помещении. Билл Вудфилд, начальник архива, вскоре стал 
моим приятелем. У него была слабость к розовому джину, которую я разделял, и 
притворно стыдливое пристрастие к скабрезным анекдотам. Мы часто встречались, 
чтобы поболтать обо всяких служебных интригах, в чем у него был немалый опыт. 
Эти дружеские отношения оказались выгодными, так как я стал получать дела из 
архива значительно быстрее и легче, чем многие мои коллеги. В архиве совершенно 
не хватало работников, к тому же сотрудники зачастую оказывались недостаточно 
квалифицированными. 

Там хранились дела, известные как книги источников. В них содержались списки и 
характеристики агентов СИС, действовавших за границей. Мне, естественно, 
хотелось иметь сведения об агентах, работавших на Пиренейском полуострове, 
однако изучение книг источников по Испании и Португалии только разожгло мой 
аппетит. Я стал упорно работать над книгами, стремясь как можно больше узнать о 
деятельности СИС в целом. Когда я дошел до книги источников по Советскому Союзу,
 выяснилось, что она состоит из двух томов. Проработав, к своему удовлетворению,
 оба тома, я вернул их в архив обычным порядком. 

Примерно через неделю Билл позвонил и попросил у меня второй том книги русских 
источников. Справившись у секретаря, я позвонил и сказал, что согласно нашему 
журналу книгу возвратили в архив такого-то числа. После бесплодных поисков в 
архиве Билл усомнился в правильности нашего учета и потребовал еще раз 
проверить. Я перевернул все вверх дном, но безрезультатно. Мы несколько раз 
встречались с Биллом по вечерам за рюмкой джина, чтобы обсудить это 
таинственное происшествие. Билл сказал, что по существующим правилам он должен 
немедленно доложить об утере книги источников начальнику службы. Мне удалось 
убедить Билла повременить несколько дней. Мое беспокойство росло. Я сомневался, 
чтобы шеф положительно оценил мое исключительное рвение по штудированию 
источников, тем более что это привело к утере тома, изучение которого не 
входило в сферу моей деятельности. 

Сгущающиеся тучи внезапно рассеялись. Билл позвонил и принес мне "глубокие 
личные извинения". Оказалось, одна из его секретарш, занимавшаяся этими книгами,
 в целях экономии места на полке объединила два тома в один. Потом секретарша 
заболела гриппом и несколько дней отсутствовала. Когда она вышла на работу, 
Вудфилд спросил ее о книге, и секретарша все объяснила. Я милостиво принял 
извинения и предложил Биллу встретиться вечером, что мы и сделали, потопив 
мучительное воспоминание в потоке розового джина. 




Глава IV.

Английский и союзнический разведывательный комплекс.


Каугилл любил семейную атмосферу, поэтому жизнь и работа в пятой секции 
протекали в теплой, даже слишком уютной обстановке. Офицеры и секретари сразу 
же после поступления в секцию начинали называть друг друга по имени. Порой 
казалось, что в один прекрасный момент все сотрудники вдруг усядутся за игру в 
карты. Иногда это досаждало, но здесь была и своя профессиональная выгода. 
Никогда не составляло труда узнать, чем заняты твои коллеги: что знал один, 
становилось известно всем. Такая обстановка предоставляла мне полную свободу 
передвижения. Каугилла не интересовало, когда и как выполнена работа. Важно, 
чтобы она была сделана. Он не учинял мелочных расспросов относительно 
количества обработанных документов, которые шли потоком. Это означало, что я 
практически в любое время мог отправиться в Лондон под предлогом развития 
контактов с секциями СИС в Бродвей-билдингс, с МИ-5 и другими государственными 
учреждениями, заинтересованными в нашей работе. У меня вошло в обычай совершать 
такие поездки раз в неделю. Я брал с собой портфель, набитый документами, и 
длинный список визитов. Я также добровольно соглашался на ночные дежурства в 
Бродвее раз или два в месяц. Это было полезное занятие, так как телеграмм