, 
поступавшие ночью со всех уголков мира, проливали дополнительный свет на 
деятельность службы (одно дело, к которому имели доступ сотрудники, дежурившие 
ночью, было для меня особенно ценным. Оно содержало телеграммы английской 
военной миссии в Москве, направляемые по каналам СИС. - Прим. авт.). 

Бродвей представлял собой мрачное здание со множеством деревянных перегородок и 
окнами с матовыми стеклами. Восемь этажей обслуживал один допотопный лифт. В 
один из моих первых визитов я оказался в лифте с каким-то сотрудником, с 
которым лифтер обращался особенно почтительно. Незнакомец бросил на меня 
быстрый взгляд и отвернулся. Он был хорошо сложен, хорошо одет, но больше всего 
меня поразила его бледность: бледное лицо, бледные глаза, серебристо-светлые, 
редеющие на макушке волосы. Когда он вышел на четвертом этаже, я спросил, кто 
это был. "Что вы, сэр? Это же шеф!" - ответил лифтер с некоторым удивлением. 

В то время я очень мало знал о шефе. Его звали Стюарт Мензис (генерал-майор 
Стюарт Мензис - начальник СИС с 1939 по 1953 год. - Прим. авт.), звание - 
полковник. Его кабинет находился на четвертом этаже. Бумага, на которой он 
писал, была ярко-голубого цвета. Пользовался он только зелеными чернилами. 
Почерк у него был ужасный. До того как стать начальником СИС, он возглавлял 
четвертую секцию, которая занималась военной разведкой. Его официальным 
обозначением были буквы "CSS", но в переписке между Бродвеем и зарубежными 
резидентурами он мог обозначаться любыми тремя буквами в алфавитной 
последовательности: "ABC", "XYZ" и т. д. В правительственных кругах вне СИС его 
всегда называли "С". Это обозначение осталось со времен капитана 1 ранга 
Мэнсфилда Каммингса, первого начальника секретной службы в ее современном виде. 
Таков был объем моих сведений о шефе во время первой встречи с ним в лифте. В 
дальнейшем мне пришлось узнать его гораздо лучше. Спешу сказать, что, 
оглядываясь назад, я вспоминаю его с симпатией и уважением, хотя вовсе не за те 
качества, которыми гордился он сам. 

Помимо Фенвика, приятного, но бездеятельного бизнесмена, который пассивно 
руководил резидентурами в Мадриде, Лиссабоне, Танжере и Гибралтаре, первым, с 
кем я установил контакт в Бродвее, был один из ближайших друзей шефа - Дэвид 
Бойл. Он ведал реализацией информации, добываемой при вскрытии дипломатической 
почты, и обеспечивал сохранение тайны при работе с этой информацией. 
Поговаривали, что Бойл очень близок к шефу и оказывает влияние на политику 
службы. Я был решительно настроен против него, так как наслышался о нем плохого.
 Его прозвали "пресмыкающимся Иисусом". Мои первые впечатления, пожалуй, 
подтвердили ходившие о нем слухи. Бойл в избытке обладал теми качествами, 
которые мне были особенно неприятны. Несправедливо называть его, однако, 
эгоистичным и тщеславным снобом. Бойл умел добиваться расположения 
ответственных работников министерства иностранных дел, чем я вскоре стал 
восхищаться. Кроме того, для меня имела большое значение его неспособность 
оценивать разведывательные материалы, которые проходили через его руки. И хотя 
Бойл был более чем вдвое старше меня, он все больше стал полагаться на мое 
мнение. В свою очередь я отвечал ему всеми внешними проявлениями уважения. Наши 
личные отношения, несмотря на всю их нелепость, складывались неплохо. Они 
оказались для меня весьма ценными, потому что среди мелочей и сплетен, 
заполнявших дипломатические вализы, иногда попадались настоящие перлы 
информации. Бойл, конечно, никогда не претендовал на право пользоваться 
зелеными чернилами: он писал фиолетовыми. 

Через Бойла я познакомился со знаменитым полковником Клодом Дэнси. До войны он 
создавал так называемую организацию "Z", задуманную для проникновения в 
Германию с баз в Швейцарии. После падения Франции каналы связи системы "Z" 
катастрофически пострадали. В Швейцарии Дэнси оставил для продолжения работы 
способного офицера по фамилии Ван дер Хойфел, который, как говорили, был из 
графского рода Священной Римской империи. Да простит он мне, если я неправильно 
передаю его фамилию графически и фонетически, но смею утверждать, что здесь я 
далеко не одинок. Когда однажды мы условились с ним пообедать в ресторане 
"Гаррик", портье с трудом понял, кого я хочу видеть. "О-о-о! - воскликнул он 
наконец. - Вы имеете в виду господина Ванувла?" И показал мне, где его найти. 

Я уже говорил, что Дэнси весьма критически относился к целесообразности 
контрразведки и был известен своей воинственностью. Меня поэтому удивила его 
учтивость. Впоследствии я узнал, что Дэнси внешне всегда учтив, а свою 
желчность предпочитает проявлять на расстоянии - по телефону или на бумаге. 
Лучше всего с ним было воевать в его собственном кабинете. Личная встреча как 
бы охлаждала его, и с ним можно было разумно беседовать. Уловив это свойство, я 
перестал испытывать трудности с Дэнси, за исключением тех случаев, когда 
приходилось с каменным лицом слушать, как он высмеивает босса моего босса - 
Вивьена. К счастью, наши дороги скрещивались нечасто, поскольку он учтиво 
вычеркнул меня из списка своих противников. 

С Вивьеном я старался видеться как можно чаще. Для непосредственных 
практических