. Каждый из них получил квадратную 
коробку с зажигательной смесью и знал, что ему надлежит делать, поскольку все 
они ранее уже прорепетировали свои действия. 

В то время, пока они ждали, должна была состояться "какая-то другая операция", 
о которой им ничего не было известно. Наконец около девяти часов вечера 
появился Эрнст и подал сигнал. Все десять прошли по подземному коридору, 
проникли в рейхстаг и рассыпались по пустынному зданию, раскидывая повсюду 
зажигательную смесь. Все было сделано за десять минут, и тем же путем они 
вернулись во Дворец председателя рейхстага. 

Параллельная "операция", завершения которой они ожидали до получения сигнала 
Эрнста, не могла быть ничем, кроме "операции по запуску" ван дер Люббе, 
прошедшего предварительную психологическую обработку со стороны его "друзей", и 
в тот момент, когда этот бедолага, находившийся, возможно, в наркотическом 
опьянении и, уж во всяком случае, подвергшийся соответствующему "внушению", 
появился перед рейхстагом с карманами, набитыми спичками, поднялся на цоколь 
фасада и разбил окно, штурмовики побежали по всем помещениям, раскладывая свои 
коробки по условленным местам, чтобы затем укрыться под крылышком у Геринга. 
Поскольку, вне всякого сомнения, Геринг, поставленный в известность о 
предстоящих событиях своим другом Геббельсом, расценил эту операцию как 
гениальную и дал на нее свое согласие. 

По словам Гизевиуса, который приводит в своем рассказе такие детали, какие 
могли быть известны только человеку, занимавшему высокий командный пост в 
момент этих событий, Геринг поручил Дильсу - как только план операции был 
разработан - ставить палки в колеса следствию и ликвидировать возможные 
непредвиденные осложения. 

Ралль и стал таким непредвиденным элементом. 

Секретарь суда Рейнекинг, протоколировавший показания Ралля, был нацистом. Этот 
рядовой штурмовик, никогда не занимавший командных должностей, являлся тем не 
менее ярым приверженцем системы. В этой ситуации он увидел возможность набить 
себе цену в глазах нацистских властителей. Он почувствовал, что Ралль говорит 
правду: в его рассказе было достаточно точных деталей, поддающихся проверке 
обстоятельств и, самое главное, уже проверенный факт его принадлежности к 
личной охране Карла Эрнста в конце февраля. А Рейнекинг по своему опыту хорошо 
разбирался в показаниях обвиняемых и свидетелей. 

Он доложил существо дела своему начальнику. Понимая все значение происходящего, 
они решили отправиться в штаб-квартиру СA, а оттуда их направили в гестапо. 

Гестаповцы вывезли Ралля из тюрьмы Нойруппин под тем предлогом, что он им 
понадобился как свидетель. Так было заявлено судье. Его перевели в Берлин в 
штаб-квартиру гестапо и подвергли допросу, продолжавшемуся 24 часа подряд. 

Сразу же после этого во все концы полетели гестаповские эмиссары. В Лейпциг они 
отправились изымать на почте письмо, отправленное следователем тюрьмы Нойруппин 
следователям Верховного суда с приложением копии протокольной записи показаний 
Ралля. 

Оригинал протокола было поручено уничтожить самому Рейнекингу, мгновенно 
получившему чин командира взвода. Гестапо провело обыск на дому у Ралля, у его 
любовницы и повсюду, где он мог бы оставить какое-либо письмо или иные заметки. 


В итоге Ралль, как он на то и надеялся, обрел свое освобождение. Освобождение 
окончательное. Труп его был обнаружен через несколько дней при пахоте: его 
вывернуло на поверхность плугом. Зарыт он был на глубине всего двадцати 
сантиметров. Он был задушен. 

Какова бы ни была доля истины во всех этих версиях, в любом случае роль гестапо 
очевидна. Нет никакого сомнения в том, что рейхстаг был подожжен штурмовиками 
по инициативе гестапо. А вдохновителем всей операции, автором ее планов был 
Геббельс, сообщником которого выступал Геринг, давший ход всему этому делу. 

А как же попал в эту историю ван дер Люббе? Как выяснилось на процессе, бедняга 
был гомосексуалистом. Он частенько появлялся в ночных приютах, в грязных 
берлинских ресторанчиках, где было немало людей, обладавших такими же 
наклонностями. 

Штурмовики вообще отличались на этом поприще: среди них процветала "мужская 
дружба". Рем, стоявший во главе генерального штаба штурмовиков, подавал пример. 
Берлин-Бранденбургское подразделение СА, к которому принадлежали поджигатели, 
было носителем той же заразы. Окружение Эрнста, возможно и сам Эрнст, Гейне и 
многие другие входили в это "содружество" и набирали среди них своих личных 
охранников, шоферов, доверенных лиц. И вот благодаря своим связям в этой среде 
голландец вышел на заговорщиков в момент разработки ими своих планов. Сразу же 
им стало ясно, как они могут его использовать. Не представляло труда так 
обработать этого полусумасшедшего человека, так разжечь его анархистские 
настроения и враждебность в отношении существующей общественной системы, чтобы 
он легко поднял руку на сооружение, символизирующее этот порядок, и, как жалкое 
подобие Герострата, бросил в него свой пылающий факел. 

Можно предположить, что на