Люббе. Доктор 
имел немало друзей в рядах Национал-социалистской рабочей партии Германии. Он 
утверждал, что ван дер Люббе располагал хорошими связями в кругах штурмовиков, 
и добавлял с многозначительным видом, что ему известно все, что произошло в тот 
вечер, когда начался пожар. 3 или 4 марта в национальном клубе на 
Фридрихштрассе он рассказал то, что ему было известно, одному из своих друзей 
из народной партии. В восторге от полученной информации этот господин написал 
письма ряду товарищей по партии, делясь с ними откровениями доктора Белла. Одно 
из таких писем попало в гестапо. Сразу же доктор Белл почувствовал за собой 
слежку, пришел в ужас и в поисках надежного места перебрался через австрийскую 
границу, устроившись затем в Куфштейне, маленьком тихом городишке. 3 апреля, 
когда он уже был готов успокоиться, его убили штурмовики, приехавшие из Мюнхена.
 

Странная история произошла с доктором Оберфохреном, председателем группы 
немецких националистов в рейхстаге, человеком, считавшимся очень хорошо 
информированным. Ему также были известны некоторые странные подробности этого 
дела. Он проявил неосторожность, изложив то, что ему было известно о подготовке 
поджога, в памятной записке, которую он разослал некоторым своим друзьям. Один 
экземпляр этой записки попал за границу и был опубликован французскими, 
английскими и швейцарскими газетами. А 3 мая доктор Оберфохрен был найден 
мертвым в своей квартире. В полицейском протоколе фигурировала версия 
самоубийства, но родные покойного заявили, что все его личные документы и 
бумаги исчезли. 

Позднее, после кровавой "чистки людей Рема" 30 июня 1934 года, Крузе, шофер 
Рема, скрывшийся за границей, напишет письмо маршалу Гинденбургу, в котором 
сообщит, что пожар рейхстага был делом рук группы штурмовиков, доверенных людей 
Рема, действовавших при содействии Геринга и Геббельса. 

Однако все эти рассказы, сколь бы убедительны они ни были, содействовали 
установлению истины в меньшей степени, чем некоторые обстоятельства дела. Как 
можно было проникнуть в рейхстаг? Использовались обычно две двери: 2-й подъезд 
со стороны Симсонштрассе, открывавшийся лишь в дни заседаний, и 5-й подъезд, 
выходивший на набережную. 27 февраля открыт был только 5-й подъезд. Через него 
посетители проникали в обширный холл, вход в который был перекрыт ограждением с 
находящимся за ним портье. Каждый посетитель должен был заполнить бланк, указав 
в нем фамилию требуемого депутата, а также свою и цель посещения. Курьер 
относил этот бланк депутату, и только с его согласия посетитель мог проникнуть 
в здание, сопровождаемый специальным провожатым, отводившим его к нужному 
депутату. При этом каждодневно велись списки всех посетителей рейхстага. 

Как могли в этих условиях проникнуть в рейхстаг, минуя контроль, 7 или 10 
человек, тащивших громоздкое оборудование (следствием установлено, что они 
должны были пользоваться приставной лестницей)? 

Но дело в том" что из подвала рейхстага, где находилась котельная, но маленькой 
лестнице можно было попасть в подземный коридор, проходивший под колоннадой, 
пересекавший Фридрих-Эбетштрассе и заканчивавшийся в здании Дворца председателя 
рейхстага, находившемся через улицу от парламента. Этот коридор .замыкала дверь,
 через которую можно было попасть в подвал и котельную дворца. Коридор был 
довольно широк. По проложенным в нем рельсам вагонеткой доставляли уголь из 
котельной парламента в председательский дворец. Одним из преимуществ этой 
системы было как раз бесплатное отопление для председателя рейхстага. А этим 
председателем был не кто иной, как Геринг. 

Раз так, становится понятым, насколько просто ему было провести хоть целый 
взвод в помещение рейхстага. 

Говорили, что руководитель штурмовиков Эрнст был вместе с Гейнсом среди 
поджигателей рейхстага; что граф Гелльдорф также участвовал в экспедиции или по 
меньшей мере в разработке плана операции. Впрочем, Эрнст после изрядной выпивки 
даже похвалялся своими подвигами в этом деле. Проговаривались и другие. Так, 
некий Ралль, уголовник-рецидивист, арестованный через несколько недель после 
пожара за очередное нарушение уголовного кодекса, решил, что он сможет избежать 
наказания, дав следствию показания, касающиеся поджога рейхстага. Он попросил, 
чтобы следователь заслушал его как свидетеля "по другому делу". 

"В феврале, - сказал он, - я был членом личной охраны Карла Эрнста и участвовал 
в поджоге рейхстага". Далее он продолжал в том же духе, цитируя Геббельса и 
Геринга, называя имена участников операции и излагая ее подробности. 
Ошеломленный судебный чиновник заносил его показания в протокол допроса. 
Однажды вечером в феврале, рассказывал Ралль, Эрнст вызвал к себе десятерых 
штурмовиков из своей личной охраны, которых он считал способными выполнять 
самые деликатные поручения. Ралль был в их числе. Им дали план внутренних 
помещений рейхстага и тут же поставили задачу поджечь его. В день пожара, 
вечером, около 18 часов, их привезли на машине во Дворец председателя рейхстага 
и приказали спуститься в подвал. Там они ждали два или три часа сигнала, 
который должен был им дать сам Карл Эрнс