излюбленных мест как низшими военными служащими, так и офицерами и чиновниками. 
Пример: вербовка шпионом Г. писаря штаба Варшавского военного округа.
     Рестораны, кофейни, игорные дома, кафешантаны, кинематографы и пр. 
являются излюбленными местами, где человек старается забыться от тяжелой 
повседневной жизни или казарменной обстановки у себя дома, в надежде иногда в 
один день поправить и свое материальное положение путем участия в азартных 
играх. Здесьто под влиянием пленительных соблазнов в виде вина, женщин и пр. 
человек нередко делается рабом таящейся в нем страсти, выходит из пределов 
своего бюджета. Помощь ему в это время в виде денежной субсидии или другого 
рода содействия может якобы случайно оказать тайный вербовщик шпионов и тем 
связать его с собой.
     С другой стороны, наблюдение за выходящими из рамок своего бюджета 
кутящими людьми может натолкнуть опытного человека на ряд заключений, могущих 
заинтересовать и контрразведчика. Ввиду этого все эти заведения должны быть под 
наблюдением агентов контрразведки, будут ли то сами содержатели их, буфетчики, 
лакеи, артисты и особенно артистки или же просто часто посещающие их дамы 
полусвета. Эти люди за небольшое сравнительно вознаграждение могут дать ценные 
для контрразведчика сведения о посетителях этих заведений.
     В одном из таких варшавских ресторанов, обычно посещаемом военными 
писарями, был заагентурен как мнимый шпион писарь штаба Варшавского военного 
округа, раскрывший большое шпионское дело отца и его сына Г. Сам старик Г. 
довольно часто приходил в этот ресторан и обратил внимание на одного военного 
писаря, к которому и обратился с просьбой чтото переписать на машинке, за что 
хорошо ему заплатил. В следующие свои посещения Г., угощая писаря, попросил его 
давать ему в копиях те бумаги, которые он переписывает, разумеется тоже за 
плату. Учуяв в этом недоброе, писарь доложил об этом свей ему начальству, что и 
послужило началом интересного шпионского дела, дошедшего до суда и раскрывшего 
многие интересные приемы тайной разведки.
     В) Сведения, не исключая и анонимные, от частных лиц, коим поведение 
соприкасающихся с ними лиц, или лица, работающие на наблюдаемых ими учреждениях,
 кажутся подозрительными. Использование дворников у нас и домовых комитетов у 
большевиков. Примеры: 1) Заявление в штаб Северного фронта о выдаче наших 
военных тайн с помощью перестраховочных контор. Последствия этого: а) закрытие 
их; б) возбуждение штабом Северного фронта вопроса О передаче перестраховочного 
дела в руки правительства; в) начало предварительного следствия против бывшего 
председателя Государственной Думы А. И. Гучкова по обвинению его по ст. 108 
Уголовного уложения, то есть в оказании содействия нашим противникам во время 
войны. 2) Бескорыстная честная работа банковских служащих в комиссии генерала 
Батюшина по борьбе с шпионами и мародерами тыла.
     Сведения, получаемые по п. п. А и Б от правительственных чинов и агентов 
контрразведки, далеко не полностью могут осветить ту среду, в которой вращаются 
шпионы, а потому без деятельного содействия широких кругов населения здесь не 
обойтись. Чем выше уровень его политического развития, тем скорее можно 
рассчитывать на его содействие в деле поимки шпионов. Очень ценные в этом 
отношении услуги контрразведке могут оказать наши дворники, на глазах у коих 
протекает повседневная жизнь жильцов домов. И на самом деле эти дворники 
являлись в прежнее время негласной агентурой политического сыска. Большевики 
устройством домовых комитетов устранили дворников и тем самым лишились того 
звена, который в чистых руках совершенно не был тягостен для честных русских 
людей.
     Для иллюстрации полезного участия в делах охраны тайн и интересов 
государства широких слоев населения я приведу два случая, имевших место во 
время Великой войны, очень показательных для обрисовки должного понимания 
русскими людьми своего гражданского долга.
     С августа 1915 г. и по февраль 1916 г. я фактически исполнял должность 
2го генералквартирмейстера Северного фронта с подчинением мне 
разведывательного и контрразведывательного отделений. Особенно много работы 
давало мне контрразведывательное отделение во главе с энергичным и знающим его 
начальником жандармским ротмистром Сосновским.
     Сама жизнь заставляла все более и более раздвигать рамки понятия о 
контрразведке, широко захватывая экономическую жизнь страны. Вхождение в район 
Северного Фронта Прибалтийского края, Финляндии, Беломорского побережья, 
Петроградского военного округа с массой заводов, работающих на оборону, 
столкновение национальных интересов немцев и латышей в Прибалтийских губерниях, 
центробежные стремления финнов и шведов в Финляндии, рабочий вопрос в 
Петрограде – все это тяжелым бременем ложилось на работу чинов 
контрразведывательного отделения Северного фронта. В день мне приходилось 
подписывать по контрразведывательному отделению до ста бумаг, базирующихся на 
обширных докладах чинов контрразведки. Кажется не было министерства, с которым 
мне не приходилось иметь дела, за исключением лишь Святейшего 
Правительствующего Синода. Я отлично теперь понимаю вопль генерала Людендорфа о 
перегруженности его работой по вопросам тыла, не дававшей ему возможности 
сосредотачиваться на разработке оперативных заданий. Не в лучшем положении был 
во время Великой войны и генерал Алексеев. Однажды штабом Северного фронта была 
получена подробная докладная записка одного из наших видных честных работников 
по страховому делу о том, как наши военные секреты делаются достоянием 
противника через так называемые перестраховочные конторы. Вся эта записка была 
проникнута глубоким желанием помочь военному ведомству в борьбе с этим злом. 
Сущность дела заключалась в том, что существовавшие у нас страховые общества 
брали на себя лишь одну треть страховой суммы, передавая остальные