во всех подразделениях. А главное состояло в следующем. По инициативе военного 
министра Алексея Николаевича Куропаткина специалисты Генерального штаба начали 
проработку идеи создания в рамках своего ведомства отдельной службы 
контрразведки. Центральной задачей ее должно было стать противодействие 
разведывательным усилиям иностранных военных агентов (атташе), в первую очередь 
из числа стран, принадлежащих к потенциальным военным противникам России. Дело 
в том, что изменник Гримм некоторое время находился на связи у 
австровенгерского военного агента Эрвина Мюллера, выдворенного после 
случившегося из страны. Тяжелая для армии измена Гримма ускорила обращение А. Н.
 Куропаткина к императору Николаю II за санкцией об образовании в рамках 
военного ведомства особого «разведочного отделения». 20 января (2 февраля) 1903 
года царь на рапорте военного министра сделал надпись: «Согласен». Этот день 
можно считать днем рождения русской военной контрразведки.
     В далекой азиатской командировке Батюшину вручили погоны подполковника, 
(предшествующее звание капитана он получил в 1902 году, звания майор в то время 
в русской армии не было). Очередное по должности звание полковника он также 
получит в срок – в декабре 1908 года. Руководство разведкой и контрразведкой в 
самом важном для военной безопасности России Варшавском округе требовало полной 
самоотдачи. Иногда она прерывалась обязательным участием в сборах по прежней 
специальности. Это был строго заведенный порядок в большинстве армий мира. 
Родная армейская стихия оказывалась для него теперь своеобразным отдыхом. Она 
дополнительно заряжала энергией, убеждала, что выбор сделан правильный, а 
главное – нужный для Отечества.
     С годами Батюшин сформировался полностью как руководитель и оперативный 
работник. Он отличался исключительной работоспособностью, инициативой, 
системностью оперативного мышления, имел богатый кругозор специалиста, что 
позволяло ему принимать нешаблонные решения. Большой вклад в успешную работу 
отделения вносили его талантливые помощники, офицеры штаба Муев, Терехов и 
Лебедев.
     О реальном вкладе Варшавского округа в безопасность страны можно судить по 
следующей цифре. В округе, буквально опутанном австрийскими и немецкими 
агентами, охранное отделение, а затем и контрразведка, с 1900 по 1910 годы 
выявили почти полторы сотни иностранных шпионов (от мелких контрабандистов до 
офицеров штаба). Об отдельных эпизодах успешной работы контрразведчиков округа 
рассказывается в книге Батюшина. Правда, до суда удалось довести только 
семнадцать дел с 33мя обвиняемыми. Во всех судебных процессах Батюшин выступал 
в качестве военного эксперта. Такого рода процессы в России были совершенно 
новым делом, сама законодательная база ничтожной, и от эксперта требовалось 
квалифицированно и полно разъяснять сущность преступных деяний по шпионажу.
     Несовершенство законодательной базы скоро станет очевидно всем, и она 
будет приведена в соответствии с требованиями времени в 1912 году. Забегая 
вперед, скажем, что инициировал этот процесс Н. С. Батюшин, а непосредственным 
разработчиком нового законодательства по уголовному преследованию шпионов стал 
ведущий работник военной прокуратуры округа полковник А. С. Резанов. Совместная 
работа в штабе округа сделает их на долгие годы единомышленниками и соратниками.

     Не хотелось бы, чтобы у читателя складывалось впечатление о легком 
победном шествии этого талантливого руководителя и оперативного работника к 
вершинам мастерства разведчика и контрразведчика. Совсем нет. Надо знать, что в 
эти годы обе службы находились в стадии становления. Нерешенных организационных,
 кадровых, финансовых, правовых проблем было гораздо больше, чем решенных. 
Инструкций и положений не было и еще не могло быть.
     Опыт собирался по крупицам. Идти приходилось в полном смысле по целине. 
Частично выручали знания, полученные тайными путями об организации и 
функционировании этих служб в соседних государствах.
     Собственно отделение по разведке состояло из начальника, одногодвух его 
помощников и нескольких вольнонаемных чиновников. Контрразведкой приходилось 
заниматься лишь в тех счастливых случаях, когда сама удача шла в руки. Штабы 
округов испытывали постоянный дефицит в средствах на эти цели. На отпускаемые 
деньги (сначала 35 тысяч рублей в год, а позже – 810 тысяч рублей) трудно 
было заполучить ценную агентуру и долговременно сотрудничать с ней, приобретать 
как водится за большие деньги предлагаемые зарубежными инициативниками 
секретные документы и шифры, регулярно бывать в командировках, в том числе и за 
границей.
     Постоянной головной болью для руководителя являлось все, связанное с 
установлением правильных служебных отношений с сотрудниками пограничных и 
таможенных служб и особенно – с жандармскими и полицейскими чинами. Штабу 
округа по согласованию с руководителем полицейской службы в случае оперативной 
необходимости выделялся только младший состав – филеры и установщики. 
Контрразведчики могли пользоваться их услугами и даже руководить их действиями 
в строго оговоренные сроки. Но без руководителей местных органов безопасности 
нельзя было осуществлять весь комплекс мероприятий при так называемой 
«ликвидации» дел по шпионажу, то есть проведения арестов, обысков, следственных 
действий в отношении подозреваемых в шпионаже лиц. По существующему закону 
контрразведчики и их руководитель не имели права на проведение «ликвидации». 
Это целиком находилось в компетенции жандармерии и политической полиции. 
Возникала масса несогласованностей, накладок. Правильно выстроенные отношения 
между руководителями двух ведомств в процессе оперативной работы, или иначе 
личностной момент, в таких случаях становился решающим. Всякая попытка 
принудить чинов иного ведомства исполнять поручения контрразведчиков