военному руководству особо деликатной: здесь легко было неосторожному сломать 
себе шею, как уже случалось до этого не раз. Пример блистательного в царском 
окружении генерала МВД В. Ф. Джунковского был у всех на глазах. Он поплатился 
своей должностью второго человека в органах госбезопасности, потому что 
позволил себе высказать свое мотивированное нелицеприятное мнение о Распутине 
самому царю. 15 августа 1915 года с ним расстались без какихлибо объяснений.
     Для выполнения комплекса этих задач, далеко отстоящих от «чистой» 
контрразведки, и была создана особая команда, которая вошла в историю под 
названием «комиссия Батюшина». На деле это означало не что иное, как первый 
опыт ввода контрразведки (пусть и локальной по масштабу – фронтовой) в самую 
сердцевину политических интриг, участниками которых являлись все без исключения 
главные действующие лица режима, приближающегося с большой скоростью к гибели.
     Сам Н. С. Батюшин позже об обстоятельствах, связанных с именем Распутина, 
будет неубедительно говорить лишь как о «революционной пропаганде» неких сил, 
поставивших целью сокрушить царизм путем компрометировании царя и его семейства.
 Не исключено, что он, активно работавший против Распутина и его окружения, 
таким способом старался не дать причислить себя к виновникам гибели 
самодержавия. Но за него, спустя десятилетия, рассказал один из «посвященных» – 
генерал БончБруевич. Батюшина, похоже, привлекли к делу, руководствуясь 
простой логикой, которую его начальник изложил много лет спустя: «Я наивно 
полагал, что если убрать с политической арены Распутина, то накренившийся до 
предела государственный корабль сможет выправиться». А вот какие аргументы 
могли пойти в ход. «Контрразведке было известно, что Распутин является 
сторонником сепаратного мира с Германией и если и не занимается прямым 
шпионажем в пользу Германии, то делает очень много в интересах германского 
Генерального штаба. Влияние, которое Распутин имел на императрицу и через нее 
на безвольного и ограниченного царя, (читателю легко определить, когда эта 
книга впервые увидела свет: в середине 50х годов. – Авт.) делало его особенно 
опасным. Понятен поэтому интерес, с которым контрразведка занялась „святым 
старцем“ и его окружением». И далее очень тонкое замечание: «Генерал Батюшин, 
взявшийся за расследование темной деятельности Распутина, старался не касаться 
его отношений с царской семьей, Врубовой и другими придворными, но это было 
трудно сделать – настолько разгульный мужик вошел в жизнь царскосельского 
дворца». Обратим внимание читателя на два момента. Вопервых, мемуарист 
почемуто не говорит о том, кто и когда поручил контрразведке начать 
оперативную работу по Распутину. Решиться действовать самостоятельно по такому 
«объекту» она не могла – не тот уровень. И БончБруевич – не тот уровень! Н. В. 
Рузский? М. В. Алексеев? Сговор двух генераладъютантов за спиной своего 
Верховного главнокомандующего? Такое предположение имеет некоторые основания. 
Вовторых, Батюшин бесспорно осознанно принял участие в этом деле, видимо 
оговорив при этом лишь право не касаться личной жизни обожаемого им государя, 
его семьи и всего близкого его окружения. Сакральный характер монархической 
власти остался для него непререкаемым на всю жизнь.
     Патриот– контрразведчик, но не царедворец и не политик, дав втянуть себя в 
крупнейшую политическую игру, не сравнимую по масштабам с делом Мясоедова, не 
смог разглядеть грозившей ему опасности. Она стала для него роковой и в 
служебном, и в личном плане. Крах задуманного другими игроками стал в итоге, 
его, батюшинским «Ватерлоо».
     Карьера, но не жизнь Батюшина близка к завершению. Впереди отдельный 
подробный рассказ о перипетиях его теперь генеральской биографии, 
хронологически очерченной второй половиной 1916 года и двумя месяцами 1917 года.
 При назначении он мог думать, что наступил его звездный час. И на пике 
карьерного взлета, как сказал поэт, «на разливе души», неожиданная потеря 
всего: доброго имени, Великой Императорской России и даже любимой Родины вообще,
 для благополучия которой он отдал свои лучшие годы. Удар судьбы непереносимо 
трудный, так как в числе первых пострадавших был он и члены его небольшой 
команды, а не те высшие военные верхи, кто задумал саму акцию по спасению 
страны от ее внутренних врагов силами… мизерной группы специалистов, знающих 
толк в применении особого оружия – агентуры, и кто дал добро руководителю этой 
группы.
     С имени Николая Степановича Батюшина открывается в российской истории XX 
века уникальный скорбный список первых лиц специальных служб, отданных на 
заклание политиками в угоду политике.
     Цели, поставленные комиссией военной верхушкой, свидетельствовали о 
потрясающем политическом инфантилизме ее участников, граничащим с примитивизмом,
 что вообщето было присуще огромному числу представителей российского 
генералитета. Среди них оказался и дважды генерал Н. С. Батюшин: и «генерал для 
поручений», и генерал по званию. Крайний монархист по политическим убеждениям, 
сторонник сильной руки, а потому – враг демократии и парламентаризма, мало 
разбиравшийся в вопросах права (этой сфере государственной жизни он нигде не 
учился), Батюшин в дни своего взлета на оперативный Олимп и сам мог поверить, 
что силовыми методами, включая сюда и те специфические, которыми он владел 
мастерски, можно спасти от гибели Империю, особенно если у тебя за спиной стоит 
генералитет всей страны во главе с Верховным главнокомандующим.
     До конца дней своих он так и не осознает, что революционные волны снесли с 
лица земли императорскую Россию, а вместе с ними не одну тысячу таких и еще 
более мощных фигур, чем он сам. Это была трагедия всей страны, общая беда 
народа и разовых усилий для ее предотвращения оказалось совсем недостаточно. 
Батюшин, не желая того, попал в расставленные им самим силки. Оперативные силки.