м желании устроить в Москве ложу с ведома 
Политуправления, чтобы работать совместно на сближение с западными державами.
 — Припоминаю, — рассказывал Беклемишев на допросе 3 марта 1926-го года, — что 
сначала Астромов приписывал эту идею некоему Барченко, а потом уже стал 
говорить от себя и, кажется, ездил по этому вопросу в Москву.
 Таким образом выясняется, что идея использования масонских каналов для 
сближения Советской России с западными державами была подброшена Астромову 
Александром Васильевичем Барченко, масоном и одним из наиболее активных 
оккультистов. Об этом человеке жизнь положившем на алтарь оккультизации всей 
страны мы ещё поговорим.
 При разговорах с чекистами Астромов всячески выпячивал некоторое сходство 
между коммунистическими идеями и теми доктринами которые проповедовало его 
«Автономное русское масонство»
 — Иисус Христос, — говорил Астромов, — самый первый христианин, можно сказать, 
был и первым масоном… Но его можно также назвать и первым большевиком. Хотя всё 
это очень спорно… В нашем понимании Христос — самозванец. Мы чтим Бога как 
Архитектора Вселенной, как нечто отвлечённое, отвергая официальную религию и 
церковь. Масоны — скорее большевики, чем христиане 39.
 Впрочем чекисты имели своё мнение на этот счёт. К тому времени у них уже 
накопилось достаточно материала по ленинградским масонским ложам, чтобы сделать 
вывод о том что среди членов лож немало высококвалифицированных научных как 
гражданских, так и военных сил, технических специалистов и пр. — лиц, 
занимающих крупные должности в советском аппарате, готовящихся выступить против 
Соввласти курсив мой — А.П… Чекистам было известно также и о связях 
ленинградских масонов с заграницей, в частности, с масонскими ложами фашистской 
Италии. Не остались без оценки и конспиративный характер работы масонских лож и 
их бешеная борьба с засильем жидов, Соввластью и ВКП(б).
 Семь месяцев продолжалась провокационная по своей сути деятельность Бориса 
Астромова, пока, наконец, работавшие с ним чекисты не поняли, что их подопечный 
явно не та фигура, с которой можно иметь серьезное дело. Дело в том что 
Астромов пользовался у масонов незавидной репутацией неуравновешенного, лживого,
 морально нечистоплотного человека. Ни о каком уважении к нему со стороны 
учеников не могло быть и речи. Весь авторитет Астромова среди братьев 
основывался на присущей ему силе гипнотического воздействия на собеседника. В 
связи с этим среди братьев даже распространилось поверье, что вся магическая 
сила Астромова заключается в семи длинных волосках на его лысом черепе, 
направление концов которых якобы регулярно меняется им с переменой направления 
астрального влияния. Особенно же много нареканий вызывало практикуемое 
Астромовым принуждение своих учениц к вступлению с ним в половую связь в 
извращенных формах — так называемое трёхпланное посвящение, якобы 
распространенное в некоторых эзотерических ложах Западной Европы.
 Обвиняли его и в клептомании. Характерны в этом отношении его показания от 11 
февраля 1926 года.
 — Крали ли у кого-либо из знакомых или присваивали ли себе чужие вещи? — 
спрашивал следователь.
 — Ни у кого и ничего никогда не крал и чужих вещей не присваивал — отвечал 
Астромов. — В краже меня обвиняет, очевидно, приёмная мать моей жены — пояснял 
далее он. — Был следующий случай: в 1923-ом году, когда Мёбес окончательно 
запретил ей бывать у него благодаря её интриганскому и взбалмошному характеру 
она, разозлённая на Мёбеса предложила мне кому-нибудь продать подаренный ей 
Мёбесом мартинистический знак 4-й тайной степени в виде пятиконечной звезды, 
состоящий из семи металлов. Тогда я ей сказал, что зачем ей продавать другим, 
когда я сам куплю у ней его. Мне она ответила: Нет, Вам я его подарю. Когда же 
у нас начались с ней несогласия, я ей возместил этот знак вещами, стоимость 
коих значительно превосходит указанную ею сумму — 50 рублей. Правдивость 
вышеизложенного могут подтвердить письма моей жены. Никаких других вещей я у 
Нагорновой не брал и споров о вещах с ней не заводил, зная её характер.
 Отрицал Борис Астромов и факты принуждения к сожительству своих учениц, 
признавая, впрочем, свою приверженность к нетрадиционному сексу.
 — Фактов своей извращённости не отрицаю! — заявлял он с гордостью.
 Однако моральный облик Астромова мало интересовал следствие. Другое дело — 
заграничные связи.
 — Кому за границу вы посылали сведения о русском масонстве?
 — Собирался послать выдержки из своей лекции о масонстве для напечатания в 
итальянских журналах и об этом писал Горрини. Но этой статьи не собрался 
перевести на итальянский язык и послать. Предполагал везти с собой.
 — Имеете ли родственников за границей помимо жены, и где?
 — Имею только одного брата Михаила Викторовича в Мукдене. Письмо от него 
получил одно летом 1924-го года и на него не отвечал. Был один дядя двоюродный 
в Италии, католик, настоятель католической церкви в Риме. Умер в 1910-ом году.
 — Почему вы искали знакомства с консульствами?
 — Знакомств с консульствами я не искал, но, когда собирался уезжать за границу,
 то хлопотал о визах для себя и своей жены. Бывал в латвийском, итальянском, 
германском и в Москве был в австрийском консульстве уже с готовым паспортом 
моей жены. Знаком по Итальянскому обществу с итальянским консулом, секретарём 
итальянского консула, а из германского консульства знаю служащего Блюменфельда 
по Коллегии защитников. В каждом из этих консульств я был не более двух-трёх 
раз по надобностям виз.
 — Кто вам дал визу из Италии?
 — О визе я начал хлопотать в 1923-ем году через находившееся тогда в 
Ленинграде коммерческое представительство, где и познакомился с нынешним 
секретарём итальянского консульства. Визу я получил непосредственно из 
итальянского министерства ино