приятельский тон. - Кстати, на следующей неделе Нечистая Игра выезжает из 
страны, что ты 
предполагаешь делать до этого времени?
     - Ты хорошо меня знаешь, - сказал Натан. - С тех пор, как я поступил в 
Моссад, я не 
планирую свое время и не покупаю неспелых бананов.
     Они оба рассмеялись.
     Перед уходом Натан сказал:
     - Может, я использую несколько дней своего отпуска, предполагается, что 
сейчас я 
нахожусь в отпуске, чтобы посетить мою семью в Нью-Йорке. - Он показал на папку 
на столе. 
Н- е оставляй ее здесь. Мы еще не видели лица "крота".
     - Когда я его увижу, - проворчал Муса, - у него больше не будет лица.
     До этого времени Натан всегда находил рациональное объяснение всему, что 
происходило 
в Моссад. Убийства, жестокости, даже зверства все это он оправдывал 
соображениями 
безопасности государства, необходимостью возрождения так называемой "древней 
обновленной земли", о которой говорит сионизм. Но тут совсем другое. Это все 
равно что 
кувалдой убить муху на лице лучшего друга. Он всегда знал, что представляет 
собой в Моссад 
то, что в армии называют пушечным мясом. И до тех пор, пока он был уверен, что 
борется за 
правое дело, мирился с такой участью.
     Все предельно просто. Израиль хочет мира, а арабы его отвергают, поэтому 
израильтяне 
не должны выпускать из рук оружия, пока не добьются мира. Натан предан делу 
мира более 
предан, чем многие другие, и готов нести на своих плечах необходимое бремя. Но 
план, 
который раскрыл перед ним Муса, противоречил всему, во что Натан верил. Какой 
дерзкий 
замысел! Возвести барьер на пути к миру! Это могла придумать только больная 
фантазия. 
Натан почувствовал, как в нем закипает сильная ярость. Не подать ли ему 
заявление об 
отставке? Присовокупить к этому заявлению письмо и одну его копию отправить 
премьер 
министру. Тогда он сможет жить с чистой совестью. Если он этого не сделает, то 
навсегда 
потеряет самоуважение.
     Почти полночи Натан сидел за письменным столом, подбирая как можно'более 
выразительные и точные, слова для письма. Перечитав его, он понял, что его 
замысел обречен 
на полную неудачу. Его прямые начальники тут же конфискуют письмо и будут 
держать его в 
кутузке, пока скандал не уляжется. Тогда, только тогда его выпустят и уволят со 
службы с 
такой формулировкой, которая опорочит его навсегда. Таким путем они заткнут ему 
глотку. 
Нет, бегство не выход.
     В гневе и ярости в его уме постепенно вызрело решение, которое принесло с 
собой 
спокойствие. Обратного пути нет. Он примет их вызов и остановит их, даже если 
ему придется 
действовать голыми руками, а это более чем вероятно. Пускай в глубине души он 
уверен, что 
ничего не достигнет, он все же попытается. Натан ясно понимал, что с этого 
момента будет 
работать по обе стороны очень высокой и опасной ограды. Падение в ту или иную 
сторону 
угрожает ему верной гибелью. Но самое худшее, если ему придется работать в 
одиночку, без 
поддержки системы Моссад.
     Натан знал, что придется разработать план, который даст ему возможность 
работать 
извне, продолжая пользоваться системой изнутри. Это был единственный путь, в 
теории вполне 
осуществимый. Но пока он не имел никакого понятия, как его осуществить. Он 
решил 
спланировать свою операцию так, будто за его спиной стоит вся Моссад, а затем 
поступать по 
обстановке.
     Прежде всего он должен заслать своего человека в террористическую группу в 
Греции. 
Это должен быть человек, пользующийся доверием террористов и в то же время не 
вызывающий подозрений у наблюдающей за ними группы "Кидон". Дело это было куда 
как