чтобы мы 
пока вмешивались.
     - О чем ты говоришь? Как это не хочет, чтобы мы вмешивались? - Натан едва 
не 
поперхнулся.
     - Ты слышал, что ты слышал. Ты должен признать, что это разумное решение, 
- мягко 
сказал Муса.
     - Не понимаю, - сказал Натан, откашливаясь, - не понимаю, что ты говоришь.
     - Послушай, взгляни на это дело с другой точки зрения. На этот раз мы 
находим 
человека, который делает за нас всю грязную работу, и ко всему еще вся 
ответственность 
ложится на противоположную сторону. Что может быть лучше, чем это? Не могу 
припомнить 
ни чего лучше, кроме ирано-иракской войны. Может, тебе приходит что-нибудь на 
ум?
     - О чем ты говоришь? Слышат ли твои уши, что произносит твой рот? Они 
хотят убить 
умеренных палестинцев. Это положит конец мирному урегулированию. Только 
умеренные 
могут найти выход из тупика.
     - Вот именно. И что мы, черт подери, выиграем от мира? Ведь нам придется 
отдать часть 
своей земли, снести поселения, потерять стратегическое пространство. Тут же 
последует 
снижение ассигнований на безопасность и оборону. Американцы, возможно, сократят 
свою по 
мощь, ведь мы уже не будем в состоянии войны. Уменьшит свою помощь и еврейская 
диаспора. 
И после того, как мы пойдем на все эти уступки, они дождутся благо приятного 
для них 
момента и просто-напросто спихнут нас в море. Помоему, пусть уж лучше все 
остается как 
есть...
     - А как насчет указаний свыше? Премьерминистр Рабин никогда не одобрит 
подобного.
     - Рабин стар. Он добивается мира в угоду американцам. К тому же нам 
необходимо 
разрешение только для того, чтобы что-нибудь делать. Но чтобы ничего не делать, 
нам не надо 
никакого разрешения. Так мы и собираемся поступить, это будет самое лучшее. 
Надеюсь, ты 
меня понимаешь?
     Перед Натаном был совсем не тот человек, которого он, казалось, хорошо 
знал. В течение 
многих лет Натан ожидал от Мусы необычных поступков, и Муса оправдывал его 
ожидания. 
Но это было другое. Несколько минут Натан пытался переварить узнанное. Хотя он 
много лет 
проработал вместе с Мусой, он никогда не обсуждал с ним один на один политику. 
И теперь 
ему было ясно, что спорить бессмысленно.
     - Что, если они решат захватить кого-нибудь из наших людей? Ведь мы.тоже 
посылаем 
за границу много делегаций.
     - Мы не допустим, чтобы они вытворяли все, что им вздумается. - Муса 
улыбнулся, как 
бы стараясь успокоить Натана. - Мы будем контролировать все их действия и 
следить, чтобы 
они делали только то, чего от них ожидают. Невелика беда, если они прихватят 
нескольких 
американцев. Это только сделает их еще более непопулярными. Кто мы такие, чтобы 
их 
останавливать? Но если они попробуют задеть нас, мы будем наготове и ударим их 
по самому 
больному месту. - Муса глотнул вина. - Пожалуй, было бы совсем неплохо, если бы 
они 
прихватили американцев. Я думаю, что настало время показать этим чванливым 
выскочкам, 
которые воображают, будто разбираются в ближневосточных делах, какая рыба самая 
вонючая.
     Натан, все еще откашливаясь, встал с мягкого дивана. Стало быть, подумал 
он, решение 
уже вынесено, и даже не Мусой. Продолжать ни к чему.
     - Я был бы рад посидеть еще, - сказал он с наигранной бодростью, - но 
должен найти 
кого-нибудь, кто согрел бы мою постель. - И он подмигнул Мусе.
     - Вперед. Ты заслужил такую награду. - Муса был, видимо, счастлив вновь 
перейти на