образом, Бланту тоже было известно об операции «Ультра».
 Джон Кейнкросс уж точно знал об «Ультра», поскольку вплоть до своего перехода 
в 1944 году в секцию V он работал в Блетчли-парке. В 1964 году, проживая в Риме,
 он признался сотруднику МИ-5, что был завербован в Кембридже и регулярно 
встречался со своими советскими кураторами, работая в ГШКШ. Трудно предположить,
 что столь преданные советские шпионы, как Филби, Блант и Кейнкросс, зная об 
«Ультра», не сообщили бы об этой операции русским.
 Мы должны также рассмотреть вероятность того, что русские и сами раскрыли 
несколько кодов «Энигмы». У них был богатый опыт в этой области, в их 
распоряжении имелось несколько аппаратов «Энигма» и как минимум одна книга 
кодов. Хотя немцы и отвергали во время войны такую возможность, в дальнейшем 
они пересмотрели свою позицию. В 1958 году один офицер разведки в своем докладе 
писал: «Совершенно очевидно, что русские сумели на определенных уровнях 
расшифровать сообщения «Энигмы». Причиной этого, помимо обычных ошибок в шифрах,
 была передача слишком большого количества сообщений с использованием 
одинакового базисного ключа»(40).
 Таким образом, факты говорят о том, что в Советском Союзе знали об «Энигме», 
знали, что союзники раскрыли некоторые немецкие коды и ничего не сообщили об 
этом русским, по крайней мере официально. Возможно, они даже приложили 
некоторые усилия, чтобы заставить союзников открыть секрет «Ультра». Нынешний 
герцог Портлендский, тогда еще Кавендиш-Бентинк, председатель Объединенного 
комитета по разведке, вспоминал, как он пытался убедить посла СССР в Лондоне 
Майского, что Германия собирается напасть на Советский Союз в период с 22 по 29 
июня 1941 года. Герцог знал об этом из материалов «Ультра», но Майскому 
источника не назвал. Он был взбешен тем, что Майский категорически отказался 
ему поверить, сказав: «О нет, у нас подписан пакт. Эти сведения распространяют 
те, кто хочет поссорить нас с Германией»(41). Но если предположить, что Майский 
знал об операции «Ультра», его ответ можно интерпретировать и по-другому. Он 
может быть расценен как скрытое предложение герцогу Портлендскому быть более 
откровенным по поводу источника информации.
 Мы знаем, что Сталин весьма скептически относился к решимости союзников 
разгромить Германию. То, что они не захотели раскрыть перед ним секрет «Ультра»,
 только усилило его паранойю до такой степени, что он мог просто 
проигнорировать полученные им в замаскированном виде материалы «Ультра», 
полагая, будто союзники затеяли с ним какую-то скрытую и опасную игру. 
Рассмотренное под таким углом зрения нежелание союзников поделиться секретом 
«Ультра» с Россией, несшей на себе основные тяготы войны с Германией, только 
усугубило ее недоверие к Западу и послужило одной из причин развязывания 
«холодной войны».
 Таким образом, существенную помощь во время войны «Ультра» оказала лишь в 
нескольких областях, а в остальных ее роль была очень незначительной или 
никакой. «Ультра» не выиграла войну, и весьма сомнительно, что благодаря ей 
сократились сроки войны. Ее вклад в развитие отношений между Востоком и Западом 
был отрицательным, а нежелание в полной мере поделиться материалами «Ультра» с 
русскими настолько взбесило нескольких британских офицеров, тайно работавших на 
советскую разведку, что с тех пор они уже полностью были убеждены в том, что 
сделали правильный выбор. Притягательность долго скрываемой военной тайны и 
бойкое перо людей, рассказавших, как только им представилась такая возможность, 
о том, что скрывала эта тайна, в сочетании придали операции «Ультра» такую 
значимость в истории разведки, которой она совершенно не заслуживает.




 Глава 9
 КГБ: ГОРДОСТЬ ДЗЕРЖИНСКОГО, ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ СТАЛИНА



 Почти в то же время (5 июня 1941 г.) Рихард Зорге направил в Москву сводку 
потрясающих сведений о плане «Барбаросса». В сводке содержались: цели плана, 
его стратегическая концепция, количество задействованных немецких войск и дата 
нападения на Советский Союз.
 Сталин читал стекающиеся в Москву предупреждения о готовящемся нападении лишь 
для того, чтобы нацарапать на них «провокация» и отправить назад к Ф. И. 
Голикову, чтобы тот похоронил документы в архивах.

    Джон Эриксон. «Дорога к Сталинграду» (1975 г.)

 Если бы основатель современной разведслужбы в России Феликс Дзержинский был 
жив, когда в 1939 году в Европе разразилась война, он. несомненно, остался бы 
очень доволен успехами своей организации. Долгосрочные задачи, сформулированные 
вскоре после революции, были решены или почти решены. Советская концепция сбора 
информации – тотальные централизованные действия, в которых невозможно провести 
черту между традиционной дипломатией и шпионажем, – оказалась весьма 
эффективной. Разведданные, в широком смысле слова, собирались силами НКВД(КГБ) 
под руководством пресловутого Берии, ГРУ или военной разведки, советского 
дипломатического корпуса, ТАСС, Амторга (торговой компании, действующей в США), 
а также многочисленными военными, торговыми и культурными представительствами.
 Полученные таким образом сведения отсылались в Москву для перепроверки и