дай бог, заговоров СИС с целью сместить Франко. СИС пыталась протестовать на 
Уайтхолле, но Хор обладал в правительственных кругах значительным влиянием еще 
со своих министерских времен, и его позиция одержала верх.
 Таким образом, когда СИС попыталась открыть в Испании офис по оказанию помощи 
британским и союзным военнопленным, нашедшим убежище в этой стране после побега 
из гитлеровских концлагерей. Хор выразил протест, и СИС была вынуждена 
перебазироваться в Лиссабон, Хор также наотрез отказался дать «добро» на 
уничтожение станции слежения в Испанском Марокко, оснащенной приборами ночного 
видения, которую немцы приспособили для наблюдения за кораблями союзников в 
Гибралтаре. В какой-то момент под давлением Лондона он неохотно дал свое 
согласие, но только для того. чтобы в последний момент отказаться от него. 
(Впрочем, бомбардировочная авиация проигнорировала это сообщение и благополучно 
разбомбила станцию, заявив, что приказ пришел слишком поздно.) Таким образом, 
Хор полностью свел на нет деятельность СИС в Мадриде, и, если бы не американцы, 
которые любезно проводили для нее некоторые операции, отделение СИС в Испании 
на более поздних этапах войны прекратило бы свою деятельность(17).
 Хор был не единственным противником в правительственных кругах, с которыми СИС 
приходилось сталкиваться. На определенном этапе войны их было такое множество, 
что гуляла расхожая шутка о сотруднике СИС, который с большим трудом и 
постоянными отсрочками смог провести подрывную операцию и доложил, каким 
облегчением для него было узнать, что настоящим противником является Германия. 
Традиционная вражда между СИС и МИ-5 возросла после ряда успешных операции МИ-5,
 проведенных после реорганизации этого ведомства под руководством нового 
начальника сэра Дэвида Петри. Мензис, обеспокоенный углубляющимся расколом, 
сумел сделать так. чтобы связной офицер СИС работал с МИ-5 – попытка 
одновременно приостановить растущее напряжение во взаимоотношениях и иметь свое 
ухо в «лагере противника». Но наибольшее огорчение и СИС и МИ-5 принесло 
решение Военного кабинета создать абсолютно новую службу.
 Подразделение, занимавшееся саботажем и подрывной деятельностью, существовало 
в СИС с 1930 года. Известное как секция «Д» (диверсии), оно по идее должно было 
проводить операции по уничтожению объектов, считавшихся ахиллесовой пятой 
немцев. Одним из полетов фантазии секции «Д» был проект взрыва Железных ворот 
на Дунае, чтобы лишить немцев возможности получать румынскую нефть. Существовал 
также план запустить над Европой воздушные шары в надежде на то, что 
привязанные к ним зажигательные бомбы упадут на поля и сожгут урожай, сократив, 
таким образом, немецкие продовольственные запасы. Легко представить себе 
изумление офицера КГБ, который курировал Кима Филби, поступившего в секцию «Д» 
в июне 1940-го, когда Филби описал ему деятельность своего департамента: «Мои 
первые сообщения заставили его серьезно подумать, что я попал в какую-то другую 
организацию»(18).
 Секция «Д» была сильно ограничена в финансовых средствах, к ней с недоверием 
относились другие подразделения СИС, и на Уайтхолле она вызывала подозрения. 
Вскоре секция «Д» пала жертвой Управления специальных операций (УСО), 
образованного 22 июля 1940 года. УСО было создано по распоряжению Черчилля, 
жаждавшего нанести Германии немедленный ответный удар, и подчинено Хью Далтону, 
министру экономической войны в коалиционном правительстве Черчилля. Его задачей 
было, по лаконичному высказыванию Черчилля, «разжечь в Европе пожар». Получив 
эксклюзивное право на проведение подрывной деятельности и саботажа на 
континенте, первое, что сделало руководство УСО, это наложило лапу на секцию 
«Д», не посоветовавшись с Мензисом. Таким образом, было положено начало 
размолвке, перешедшей в длительную вражду между двумя организациями(19).
 Основным источником трений было коренное отличие в целях и задачах этих служб. 
Задачей СИС было получение сведений о противнике, причем настолько скрытно, что 
последний не должен был и подозревать об этом. Задачей же УСО являлось 
уничтожение собственности противника и наведение на него страха. Как пишет 
Дональд Маклахлен, «разведка, в настоящем смысле этого слова, несовместима с 
жестокой подрывной подпольной деятельностью»(20). Или, как сказал один офицер 
СИС, упомянутый Найджелом Уэстом, «роль СИС заключалась в том, чтобы наблюдать 
за тем, как войска противника проходят по мосту, тогда как целью УСО было 
взорвать мост, чтобы помешать этому прохождению». Однако, несмотря на 
противоположные задачи, обе службы были вынуждены сотрудничать друг с другом, 
поскольку ни одна из них не могла действовать, пока не забросит своих 
сотрудников на вражескую территорию и не установит с ними связь. Поэтому им 
приходилось совместно использовать имеющиеся весьма ограниченные транспортные 
средства, которые заинтересованные службы были согласны предоставить в их 
распоряжение. УСО хотело использовать свою собственную систему кодов и шифров, 
но Мензис частично отвоевал потерянную территорию, настояв на том, чтобы вся 
связь УСО осуществлялась через СИС.
 Не успели утрясти проблему борьбы за транспортные и прочие средства, как 
возник новый повод для конфликта. Во время проведения своих подрывных операций 
офицеры УСО волей-неволей собирали интересующую СИС информацию, но руководство 
УСО норовило передать эти сведения напрямую в Министерство обороны, которого 
это больше всего касалось. После долгой перебранки был достигнут компромисс: 
СИС позволит УСО и дальше действовать за нее в определенных местах, а взамен 
УСО будет передавать полученные сведения потребителям только через СИС. 
Результат всего этого был, в конечном итоге, позорен для СИС, потому что ей 
пришлось признать, что УСО успешно получает информацию из стран, куда 
сотрудники СИС больше не могли проникнуть. Если смотреть под этим углом зрения, 
то враждебное отношение СИС к УСО становится вполне понятным. Как пишет Дэвид 
Стаффорд, СИС «никогда не мирилась с разводом с УСО, и ее последующее поведение