флот проявил интерес к этой работе, «Моргун» Холл сообразил, что 
коммуникационная разведка является неисследованной зоной. Он быстро набрал 
людей, главным образом любителей: преподавателей колледжей, священников, 
учителей, публицистов, отсутствие флотского опыта у которых сильно 
способствовало уменьшению их значимости в глазах их более консервативных коллег.
 (Желающие могут присоединиться к точке зрения традиционалистов: Дилли, Нокс, 
преподаватель классических языков, занимался шифровальными работами, лежа в 
ванне, историк Фрэнк Берч изображал из себя актера и позже регулярно появлялся 
в пантомимах на лондонских подмостках.)
 Не прошло и двух месяцев с начала войны, как дешифровальщики, работавшие в 
здании Адмиралтейства, добились первых результатов, получив от русских ключ к 
германскому морскому коду.
 Это была знаменитая магдебургская шифровальная книга, которую русские 
обнаружили на трупе флотского унтер-офицера, убитого, когда два русских 
крейсера подожгли немецкий легкий крейсер «Магдебург» 26 августа 1914 года.
 Имея магдебургскую книгу и еще две шифровальные книги (одна из которых была 
захвачена в начале войны на немецком торговом судне в Австралии, а вторая 
найдена среди брошенных вещей немецкого дипломата Вильгельма Васмусса, 
удравшего от англичан в Персии в 1915 году), британские дешифровальщики вскоре 
смогли читать практически все послания, передаваемые германскими властями 
своему военному и торговому флотам, консульствам, посольствам, подводным лодкам 
и «цеппелинам» [6] . За войну англичане расшифровали более 20 тыс. немецких 
передач, причем некоторые из них были очень важными.
 К сожалению, Уинстон Черчилль, в ту пору бывший первым лордом Адмиралтейства, 
решил, будто эта операция настолько важна для Британии, что должна быть 
окружена плотной завесой тайны. Эта засекреченность была чересчур сильной и 
мешала деятельности дешифровальщиков: некоторые подразделения флота никогда 
даже не слышали о существовании такой службы, а тем, кто знал и хотел 
воспользоваться ее услугами, отказывали из соображений безопасности. Например, 
когда настал момент использовать полученные сведения для победы в морском 
сражении, бюрократические препоны угробили эту возможность навсегда. Это 
произошло в Ютландии в мае 1916 года. Перехваченные радиограммы германского 
флота могли обеспечить Королевскому флоту под командованием адмирала Джелико 
блистательную победу. Но меры безопасности, принятые при передаче шифрограмм от 
дешифровальщиков к Джелико, привели к серии недопониманий, в результате не 
только благополучно ускользнули немцы, но и сильно пошатнулась вера Джелико в 
способности разведки(25).
 Кроме весьма ограниченного успеха в области связи, вся разведывательная братия,
 похоже, не очень хорошо проявила себя в годы первой мировой войны, но хуже 
всего обстояло дело с агентами-одиночками. Иначе чем можно объяснить столь 
длительное существование легенд о шпионах, таких, как легенда о Мата Хари, 
прекрасной «яванской храмовой танцовщице», ставшей немецким резидентом во 
Франции. Мата Хари являлась любовницей члена французского кабинета министров и 
была расстреляна французами. Или история полковника Альфреда Редля, начальника 
контрразведки Австро-Венгрии и одновременно агента Российской империи. Ответ 
заключается в том, что это и есть всего-навсего легенды, романтический вздор, 
освещающий интеллектуальный сумрак шпионского мира, сказки, на которых 
воспитываются новобранцы.
 С течением лет Мата Хари стала образцом шпионки – прекрасная дама, которая 
ради денег и острых ощущений вытягивала из своих любовников государственные 
секреты. «Самая изумительная, самая красивая, самая удивительная и самая 
беспринципная женщина-шпионка» – такова классическая характеристика Мата Хари. 
Ее история, кажется, содержит все необходимые элементы, традиционно связанные с 
разведывательной деятельностью: разочарование, восторженность, легкая жизнь, 
власть, деньги и, наконец, удивительное мужество. Даже в тех ее жизнеописаниях, 
где признается, что, будучи несомненно «талантливой танцовщицей, она была дамой 
полусвета, куртизанкой, пожирающей сердца и опустошающей карманы», все же 
подчеркивается, что, вроде бы отдавая все своим клиентам, она скрывала самое 
важное – свою тайную жизнь, жизнь немецкой шпионки; не они пользовались ею, а 
она использовала их. Когда пришло время расплаты, утверждает легенда, она шла к 
месту казни спокойно и с достоинством. Согласно одной из версий, она танцевала 
в камере для своих тюремщиков; согласно другой – помахала перчаткой солдатам, 
приводившим в исполнение приговор; в третьей описывается, как она обнажила 
грудь, будучи уверенной, что французские солдаты не умеют как следует целиться; 
согласно четвертой, ей было обещано, что солдаты будут стрелять холостыми 
патронами, а ее затем тайно вывезут из Франции. В действительности все было 
значительно проще.
 Настоящее имя Мата Хари – Маргарета Гертруда Зелле. Она родилась в 1876 году в 
Леевардене (Голландия). После неудачного брака с офицером голландской 
колониальной армии, в течение которого шесть лет провела на Яве, Маргарета 
приехала в Париж в 1905 году под именем Мата Хари («Утренний Глаз»), 
исполнительницы эротических индийских танцев. Некоторые танцы она исполняла 
обнаженной [7] . Успех ее был ошеломляющим, и до войны Мата Хари много 
выступала в Париже, Берлине, Лондоне и Риме. Проститутка экстракласса не была 
сногсшибательной красавицей и уже приближалась к 40-летнему рубежу, тем не 
менее привлекала к себе внимание многих высокопоставленных личностей в этих 
европейских столицах, и они платили огромные деньги за ее прелести. Начало 
войны застало Мата Хари в Берлине. Являясь гражданкой нейтральной страны, она 
свободно передвигалась между Германией, Францией, Италией, Великобританией и 
Испанией. Немецкая, французская и британская разведки подозревали ее в шпионаже,