больше получишь. И получалось, что за дезинформацию платили больше.
 Еще одна проблема состояла в том, что полученную информацию в Москве не могли 
правильно осмыслить. Сталин не доверял аналитическим способностям своих 
чекистов, предпочитал выводы делать сам и требовал, чтобы ему клали на стол 
подлинники агентурных сообщений.
 Только в 1943 году в разведке появился информационный отдел, которому поручено 
было заниматься аналитикой. Его возглавил Михаил Андреевич Аллахвердов, в 
недавнем прошлом резидент в Кабуле. Впоследствии он стал генерал-майором и 
работал в разведывательной школе заместителем начальника по учебной и научной 
работе…
 Заместитель начальника Генерального штаба и начальник Главного 
разведывательного управления с июля 1940 по ноябрь 1941 года генерал-лейтенант 
Филипп Иванович Голиков за три месяца до начала войны, 20 марта, представил 
обширный документ, неопровержимо свидетельствующий о подготовке Германии к 
нападению на Советский Союз. Но сам же и пометил:
 «Большинство агентурных данных, касающихся возможностей войны с СССР весной 
1941 года, исходят от англо-американских источников, задачей которых на 
сегодняшний день, несоменно, является стремление ухудшить отношения между СССР 
и Германией… Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года 
войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от 
английской и даже, быть может, германской разведки».
 Изестный военный историк профессор Виктор Анфилов спрашивал маршала Голикова 
через двадцать лет после войны:
 — Почему вы сделали вывод, который отрицал вероятность осуществления вами же 
изложенных планов Гитлера? Вы сами верили этим фактам или нет?
 — А вы знали Сталина? — задал встречный вопрос Голиков.
 — Я видел его на трибуне мавзолея.
 — А я ему подчинялся, — сказал бывший начальник военной разведки, — докладывал 
ему и боялся его. У него сложилось мнение, что пока Германия не закончит войну 
с Англией, на нас не нападет. Мы, зная его характер, подстраивали свои 
заключения под его точку зрения.
 В мае 1941 года немецкий посол в Советском Союзе граф Фридрих Вернер фон 
Шуленбург и советник посольства Густав Хильгер пригласили к себе находившегося 
в тот момент в Москве Деканозова и попытались предупредить его, что война 
неминуема. Но разговор не получился.
 Чекист Деканозов совершил непростительную ошибку. Он не понял, что немецкие 
дипломаты ведут эту беседу на свой страх и риск, счел их слова попыткой 
спровоцировать советское правительство на какой-то опасный шаг.
 После начала войны весь состав советского посольства вернулся на родину через 
Турцию, и Владимир Деканозов приступил к своим обязанностям в Наркомате 
иностранных дел. Чувствуя поддержку Берии, он вел себя уверенно, смело решал 
любые вопросы, давал указания послам.
 Карьере Деканозова повредило увлечение слабым полом. Рассказывают, что одна из 
тех, на кого он положил глаз, устроила скандал. Его убрали из Наркомата 
иностранных дел и перевели в Главное управление советского имущества за 
границей (им руководил бывший министр госбезопасности Меркулов). Главное 
управление занималось, ко всему прочему, вывозом трофейного имущества, в том 
числе для высшего начальства, которое вагонами тащило из поверженной Германии 
машины, картины, антиквариат и мебель.
 После смерти Сталина Берия сделал Деканозова министром госбезопасности Грузии. 
А уже в декабре 1953 года его расстреляли вместе с тем же Меркуловым и другими 
ближайшими соратниками Лаврентия Павловича. Генерал-лейтенанта Амаяка Кобулова 
расстреляли в октябре 1954 года.

 ПАВЕЛ ФИТИН. ВОЙНА И АТОМНЫЙ ШПИОНАЖ

 13 мая 1939 года Деканозова в разведке сменил журналист Павел Михайлович Фитин.

 Он родился в 1907 году в селе Ожогино Ялутовского уезда Тобольской губернии в 
семье крестьянина. В родном селе работал в сельскохозяйственной артели «Звезда»,
 в двадцать лет стал председателем бюро юных пионеров, заместителем секретаря 
Шатровского райкома комсомола. В 1928 году поступил в Институт механизации и 
электрификации сельского хозяйства в Москве. В 1932-м, получив диплом, 
отправился не на село, а стал руководить редакцией индустриальной литературы в 
Государственном издательстве сельскохозяйственной литературы.
 В октябре 1924 года Фитина призвали в армию. Он отслужил год и вернулся к 
работе в издательстве, где стал заместителем главного редактора.
 В марте 1938 года Павла Фитина по партийному набору взяли в органы 
госбезопасности и отправили учиться в Центральную школу НКВД, созданную 
решением политбюро в 1930 году. Обычный срок обучения дисциплинам специального 
цикла был установлен в два года — даже для людей с высшим образованием. Но НКВД 
ощущал такой кадровый голод, что все сроки были сокращены. Фитин проучился 
всего пять месяцев.
 В августе 1938 года его зачислили в штат Главного управления государственной 
безопасности НКВД. Бесконечные чистки привели к тому, что через два с лишним 
месяца, 1 ноября, не имевший никакого опыта Фитин сразу стал заместителем 
начальника разведки. 1 февраля 1939 года ему присвоили спецзвание майор 
госбезопасности. Через год он стал старшим майором.
 В разведке он получил в наследство одни руины. Фитин докладывал своему 
начальству: