е знакомые, начнем обниматься, и я тебя нечаянно в воду столкну!» Так и 
сделали. Разделся я, сушусь. Надя подошла. Деньги мы ему передали, и все, в 
конце концов, прошло хорошо, но ненависти к сынкам-дилетантам, из-за которых не 
один разведчик сгорел, у меня прибавилось.

 Мир тесен

 К тому времени мы уже ликвидировали пятерых предателей и нюх у нас на 
опасность был волчий. Мы с Надей приехали в Австрию, где нам предстояло 
следующее задание. Поселились в пансионате в местечке Греминштейн, в горах 
недалеко от Вены, где многие наши офицеры отдыхали. Мы с Надеждой, конечно, в 
цивильном, и по легенде имена у нас совсем другие. И вот в день приезда 
сталкиваемся в приемном покое с двумя майорами-летчиками. Смотрю, а это ребята, 
которых я в 1942-м летать учил. Они меня тоже узнали: «Ты!» А я: «Нет, 
обознались». Они отошли в недоумении, и один другому говорит: «Нет, это точно 
он! Сейчас я тебе это докажу». Подходит ко мне снова и говорит: «Может, ты 
скажешь, что и на самолете никогда не летал?». А я так тихонько: «Да летал, 
летал. Идите в сквер и меня там ждите». Повернулись они и пошли в сквер, и тот, 
который подходил, говорит: «Я же говорил, что это он!». Вышел я к ним и из 
сквера увел к нам в номер, пообщались, повспоминали, а утром им уже уезжать 
надо было. Я их, конечно, предупредил, чтобы они никому ничего не рассказывали, 
если проблем для меня, да и для себя, не желают. Так и расстались, а через пару 
дней пришла для нас шестая ориентировка на устранение.

 Команда «Отбой» не предусмотрена

 И опять непрофессионализм руководства! Мы с Надеждой после получения задачи 
были как борзые, на зайца спущенные, остановить невозможно. Видимо, руководство 
и не предполагало, что может быть ошибка, поэтому не предусмотрело сигнал 
«Отбой». Вот и получился казус. Убрали мы того, кого было приказано. Да вот 
только пока задачу выполняли, наверху разобрались и выяснили, что не виноват 
этот человек и никого не предавал. А поскольку я никогда не выходил на задание 
по указанным руководством маршрутам, то и остановить нас не смогли.
 Вызвали нас в Москву. Меня, как командира группы, пригласили на разбор в ГРУ 
ГШ. Сидят одни генералы, полковников два или три, и я перед ними — старший 
лейтенант. Ну и давай меня чихвостить за то, что мы убрали не того, кого надо, 
а вернее, того, кого не надо. А меня зло разобрало, что свои ошибки они на меня 
повесить хотят, и начал я, что называется, наглеть. Может, это и спасло.
 Спрашивают: «Почему вы на задание выходили не по предложенному руководством 
маршруту? Ведь если бы вы шли так, как было указано, то вас можно было бы 
остановить». Отвечаю: «А потому, что я вам не доверяю! Если бы я всегда ходил 
по предложенным руководством маршрутам, то в настоящее время был бы не здесь, а 
там, где сейчас остальные четыре пары, с которыми мы одновременно начинали 
работать!». У генералов этих аж рты открылись. Долго судили, рядили, но 
заступился за меня начальник отдела кадров ГРУ, сам бывший разведчик. С его 
подачи объявили мне строгий выговор по партийной линии и выперли из разведки. 
Отправили в ссылку, переводчиком в псковскую воздушно-десантную дивизию, 
которой незадолго до этого командовал легендарный Маргелов.
 Там мне снова повезло: встретил однокашника по разведшколе, который помог 
попасть в парашютно-десантный полк, где я занялся боевой подготовкой с 
полковыми разведчиками. Когда спустя несколько лет решили создавать в СССР 
спецназ, я уже был заместителем начальника штаба полка. Меня разыскали люди из 
ГРУ и предложили принять участие в этой работе, учитывая опыт, полученный в 
разведке и в воздушно-десантных войсках. Но это уже другая история...
  Многие офицеры, вложившие весомый вклад в дело развития специальной разведки 
нашей страны в ту пору только начинали службу. Одним из первых командиров 
группы специального назначения во вновь созданных ротах был Бреславский 
Владимир Евгеньевич, ныне полковник запаса, доктор военных наук, руководитель 
общественной организации «Спецназ-АС». В состав роты входил учебный взвод, 
занимавшийся подготовкой младших командиров для групп роты. Именно это 
подразделение, которым командовал обычно наиболее подготовленный офицер, и 
возглавлял на начальном периоде своей службы Владимир Евгеньевич. Он 
рассказывал, что боевая подготовка в роте была на высоком уровне, особое 
внимание уделялось физической подготовке. Позднее, когда Бреславский принял 
роту, учебный взвод возглавил Колесник Василий Васильевич, ныне генерал-майор 
запаса, герой Советского Союза, руководивший штурмом дворца Амина и 
возглавлявший специальную разведку в течение нескольких лет. 
  Спецназ в своей истории прошел несколько этапов. Свидетелей самого первого — 
формирования рот осталось немного. Некоторые из тех, кто принимал участие в 
создании спецназа, многое уже и забыли. Поэтому особенно дороги воспоминания и 
свидетельства тех, кто формировал первые части специального назначения и тех, 
кто служил в них. 

  Щелоков И. Н. 
  У истоков армейского спецназа 

  Щелоков Иван Николаевич, родился в Харьковской области, потомственный военный,
 отец — полковник ГРУ ГШ. До войны прошел обучение в аэроклубе. Во время войны 
окончил летное училище и служил летчиком-инструктором на штурмовиках Ил-2. 
После окончания Краснознаменной Высшей разведывательной школы ГШ работал за 
рубежом. 
  Начальник разведки Псковской дивизии ВДВ, командные должности в 
разведуправлении ЛенВО, старший офицер ГРУ ГШ. 
  Награжден восемнадцатью правительстве