не шло. Одна из 
наиболее значительных операций разведки не стоила Советскому Союзу никаких 
финансовых расходов.
    Сферой моей ответственности в резидентуре в Осло была политическая разведка.
 Что такое «политика» в понимании Первого главного управления? Помимо «чисто» 
политических вопросов она на практике охватывает весь комплекс общественных 
тенденций и явлений, влияющих на поведение руководства страны. Социальный 
климат, гуманитарные проблемы, военные амбиции, мероприятия в сфере 
национальной безопасности — все, что определяет положение в государстве и его 
отношения с другими нациями. Внешняя разведка включает и другие направления 
работы — от добывания научно-технической информации до обеспечения собственной 
безопасности. Но, будучи относительно самостоятельными, эти виды деятельности 
создавали необходимые предпосылки для политической разведки и дополняли ее, 
потому что разработка и создание новых видов вооружений, особенно ядерных, 
направленность и активность работы иностранных спецслужб против нашей страны — 
это практическое выражение внешней политики государства.
    В Норвегии разведывательная работа КГБ была направлена главным образом на 
то, чтобы противостоять усилению влияния США и НАТО в этой стране и выявлять 
конкретные планы норвежских союзников, которые имели антисоветскую подоплеку.
78
    Кроме того, мы должны были предоставлять руководству нашей страны надежную 
информацию о намерениях Скандинавских стран по отношению к Советскому Союзу. В 
качестве важнейшей задачи ставилось проникновение в главный объект НАТО на 
Севере Европы в Колсосе (под Осло) для получения сведений о его активности и 
инструкциях, получаемых из штаб-квартиры блока, размещенной сначала в Париже, а 
затем в Брюсселе. В списке приоритетов нашей разведработы стояли американское 
посольство в Норвегии и норвежские государственные органы, осуществлявшие 
сотрудничество и контакты с Североатлантическим блоком. Следует сказать, что в 
некоторые периоды наши усилия приносили весомые результаты.
    Естественно, большой интерес представлял МИД Норвегии, особенно его 
управление по делам НАТО. Там находились тысячи документов, с которыми нам 
хотелось бы познакомиться. То же самое относилось и к норвежскому Министерству 
обороны, через которое осуществлялось планирование действий Норвегии и 
союзников по НАТО в военное время.
    Помимо контроля и проверки соответствия подлинных намерений Норвегии ее 
официальным заявлениям в отношении Советского Союза нас интересовала еще одна 
проблема «местного значения». Речь идет о вступлении (а точнее — невступлении) 
Норвегии в Европейское экономическое сообщество. Внутренние разногласия по 
данному вопросу, сомнения и возражения, высказывавшиеся правительством страны 
на переговорах с ведущими западноевропейскими странами, безусловно, оказывали 
сильнейшее воздействие на своеобразие международной ориентации страны.
    В Советском Союзе, к сожалению, с большим опозданием поняли, что процессы 
политической и экономической интеграции в Европе носили объективный и 
безальтернативный характер и что к ним нужно относиться разумно. Наиболее 
трезвомыслящие руководители нашей страны считали, что Советскому Союзу следует 
как можно раньше заключить торгово-экономические соглашения и установить 
деловое сотрудничество с отдельными странами Западной Европы еще до того, как 
интеграция в рамках ЕЭС зайдет слишком далеко. Через двустороннее 
взаимодействие и сотрудничество можно было бы усилить позиции СССР в Европе, 
влияние на ЕЭС. Но случилось так, что этот поезд от нас ушел, а если мы и 
успели на него, то вскочили лишь на ступеньку последнего вагона.
    В пропагандистских заявлениях советское руководство выступало против 
создания и укрепления ЕЭС, объясняя это тем, что объединенная Европа окажется 
«в кармане» у американцев, раскрывших над континентом «ядерный зонтик». 
Согласно таким оценкам, положение Советского Союза должно было измениться к 
худшему, так как ему предстояло противостоять опасному и сплоченному блоку НАТО 
с ЕЭС в качестве экономической опоры.
79
    Только позже стало очевидно, что сильная, объединенная Европа может стать 
противовесом США, что было в интересах Советского Союза.
    Независимо от того, существовала альтернатива европейскому единству или нет,
 можно было предположить, что это будет долговременный процесс, в котором 
различные государства, общественные слои и регионы будут остро соперничать 
между собой за наиболее выгодные для себя условия интеграции. Что-то вроде 
этого должно было произойти и в Норвегии, которая при рассмотрении вопроса о 
вступлении в ЕЭС взвешивала предстоявшие уступки в сфере национальных интересов 
с риском остаться на европейской обочине.
    Я знал, насколько сильны стремление к самостоятельности и национальное 
самосознание у жителей Норвегии, которая обрела независимость только в 1905 
году. Мне неоднократно доводилось видеть, с каким чувством собственного 
достоинства и патриотизма норвежцы празднуют 17 мая день своей конституции. Но 
известно также, насколько глубоко в социал-демократическом движении пустили 
корни интернациональные традиции. В беседах со мной Герхардсен подчеркивал, 
например, что членства в ЕЭС Норвегии не избежать. Это единственный путь 
обеспечения промышленного и экономического прогресса страны. Поэтому главная 
задача, отмечал он, состоит в сплочении в рамках Сообщества прогрессивных сил. 
Под ними он имел в виду прежде всего рабочее движение как глобальный фактор, не 
отделяя Октябрьскую революцию в России от социал-демократии в Скандинавии.
    С другой стороны, можно было понять и противников вступления страны в ЕЭС. 
Они боялись, что крупный европейский капитал устремится в Норвегию и, 
беспрепятственно лишив ее самых красивых уголков побережья, возьмет под 
контроль чистейшие лососевые реки, быстро превратив страну