Видя, что дальнейший разговор вести бесполезно, я предложил:
 — Давай останемся каждый при своем мнении. Со временем история нас рассудит. 
Моя совесть чиста. Я сплю спокойно.
 Скали ничего не ответил.
 Я пожелал ему и его семье доброго здоровья и благополучия. Он молча проводил 
меня по коридору. У лифта, холодно пожав друг другу руки, мы расстались. Теперь,
 очевидно, навсегда…
 Скали, как я понимаю, начал много лет тому назад говорить неправду не по своей 
воле. Так посоветовали, а скорее — приказали его тогдашние шефы. Сложная 
внутриполитическая обстановка в США, антагонистические отношения между 
Вашингтоном и Москвой, законы «холодной войны» не позволили сказать правду.
 Как трудно пробивается дорога к истине!




 ПРОВИДЕЦ ИЗ ВИНЧЕСТЕРА


 21 ноября 1918 г. в «Правде» была напечатана статья В. И. Ленина «Ценные 
признания Питирима Сорокина». Ленин писал: «"Правда" поместила сегодня 
замечательное интересное письмо Питирима Сорокина, на которое надо обратить 
особое внимание всех коммунистов. В письме этом, напечатанном в „Известиях“ 
Северо-Двинского исполнительного комитета, Питирим Сорокин заявляет о своем 
выходе из партии правых эсеров и о сложении с себя звания члена Учредительного 
собрания».
 Далее Ленин подробно показывает объективные причины такого шага П. Сорокина и 
излагает тактику большевиков по привлечению на свою сторону мелкобуржуазных 
слоев и интеллигенции.
 Волею судьбы за время своей работы в США я несколько раз встречался с П. 
Сорокиным. В беседах он показал себя патриотом нашей Родины и еще три десятка 
лет тому назад высказывал мысли, созвучные современному периоду демократизации 
советского общества. Поэтому, я надеюсь, содержание моих бесед с видным 
социологом представит интерес для читателя.
 Осенью 1942 года я прилетел в Бостон для выступления на митинге, 
организованном местным Комитетом помощи русским в войне. На аэродроме меня 
встретили представители комитета, среди которых оказался и Питирим Сорокин. 
Поздоровавшись со мной и назвав себя, он выразил сочувствие в связи с 
предательским нападением на Родину фашистской Германии.
 По пути к автомашинам П.Сорокин говорил мне:
 — Давно все распри позабыв, я делаю все возможное, чтобы хоть на самую 
маленькую толику ослабить тяжкие страдания моего народа. Вы первый советский 
человек, с которым я разговариваю в США.
 Я поблагодарил его за сочувствие и за деятельность по оказанию помощи 
Советскому Союзу.
 Питирим Сорокин был членом исполкома бостонского отделения Комитета помощи 
русским в войне. На митинге он сидел в президиуме, но не выступал. После 
митинга я распрощался с организаторами и ночным поездом уехал в Нью-Йорк.
 Новая встреча с Питиримом Сорокиным состоялась лишь через двадцать лет. В 
начале декабря 1962 года меня пригласили выступить перед студентами 
Гарвардского университета. Накануне вылета в Бостон я позвонил Питириму 
Александровичу и выразил желание встретиться. Как мне показалось, он 
обрадовался звонку и пригласил в свой дом.
 После лекции, в обусловленное время подъезжая к месту жительства Питирима 
Сорокина, я увидел его перед домом. Он жил в маленьком городке Винчестер возле 
Бостона. День стоял пасмурный, небо было покрыто сплошными серыми облаками. 
Вдоль узкой асфальтированной улицы выстроились двухэтажные домики дачного типа, 
окруженные голыми низкорослыми деревьями и кустами.
 Сорокин был одет в старомодное темное двубортное демисезонное пальто, на 
голове — тоже немодная широкополая темно-серая шляпа; очки в светлой 
пластмассовой оправе. Ему исполнилось 73 года, но выглядел он крепким мужчиной. 
Правда, лицо уже избороздили морщины, хотя оно оставалось красивым, волевым и 
несколько суровым. Указывая на свой дом рукой, хозяин сказал:
 — Вот моя хата. Здесь я коротаю свой век с женой. Добро пожаловать…
 А вот и сама Елена Петровна, пожилая, но еще привлекательная стройная женщина 
с правильными чертами лица. Я передал ей бутылку «Столичной», баночку зернистой 
икры и коробку конфет. Елена Петровна приветливо показала свой дом. На первом 
этаже — прихожая, большая гостиная-столовая и кухня; на втором — две спальни, 
кабинет, библиотека.
 Мы остались в кабинете, уселись в кресла. Вспомнили военные годы.
 — Я боялся, — сказал профессор, — что Красная Армия не выдержит такого мощного 
удара хорошо оснащенной военной машины Гитлера, без особых усилий сокрушившей 
почти все страны Европы. Опасался, что падут Москва и Ленинград.
 Я заметил, что Гитлер мог бы быть разбит значительно раньше, если бы западные 
союзники своевременно открыли второй фронт.
 В ответ Сорокин сказал:
 — В планы Черчилля и влиятельных кругов США входила не только победа над 
Германией, но и максимальное истощение СССР в этой войне. Вообще Англия, 
начиная со времени Петра Великого, делала все возможное, чтобы не допустить 
усиления России. Сейчас же США боятся, как бы Советский Союз не стал мощной и