тебе помешать?
 Слова ее меня подбодрили, и я спросил:
 – Что будем делать?
 – Отправляйся сейчас же в редакцию и попытайся поговорить с главным редактором.
 У тебя есть еще несколько часов, пока в посольстве что-либо заметят.
 Тогда я достал из-под рубашки документы. Они промокли от пота. Анна попыталась 
их немного просушить, помахав ими в воздухе. После чего упаковала их в лист 
оберточной бумаги.
 Открыв дверь, она поцеловала меня. Пожав ей руку, я вышел снова в темноту. На 
шестой этаж редакции меня доставил тот же лифтер. Поспешив к двери кабинета 
главного редактора, я постучал в дверь. Никакого ответа. Я постучал еще раз. 
Опять все тихо. Тогда нажал на ручку. Дверь оказалась запертой. Пройдя по 
коридору, я увидел большую комнату. Это было помещение самой редакции, и в нем 
было полно людей. Никто на меня не обратил никакого внимания. Мимо меня прошел 
мальчик-курьер, и я спросил его, где можно найти главного редактора.
 – Он уже ушел, – ответил тот и поспешил дальше.
 Подойдя к ближайшему письменному столу, за которым сидел мужчина и что-то 
печатал на пишущей машинке, я сказал, что хотел бы переговорить с дежурным 
редактором, и добавил:
 – Это очень важно.
 Он посмотрел на меня оценивающе и провел через всю комнату к столу, за которым 
восседал человек уже в возрасте. Тот пригласил меня присесть.
 Я рассказал ему о похищенных документах и положил их на стол. При этом 
объяснил, кто я такой и что в этих документах имеются свидетельства того, что 
советские агенты в Канаде охотятся за сведениями об атомной бомбе.
 Мужчина сначала смотрел на меня удивленно, затем взял несколько бумаг и бегло 
просмотрел одну из них. Все документы были на русском языке.
 – Мне очень жаль, – проговорил он наконец, – но это не по нашей тематике. Я 
посоветовал бы вам обратиться в канадскую полицию или же прийти завтра утром, 
когда шеф будет на месте.
 Я торопливо попытался объяснить ему, что на следующее утро на мой след уже 
выйдет НКВД и наверняка будет предпринята попытка меня убрать. По выражению 
лица собеседника было ясно видно, что он принимает меня за сумасшедшего.
 – Мне очень жаль, – повторил он, – у меня дела.
 Встав, он вышел из комнаты, оставив меня сидеть у стола. Я чувствовал себя 
беспомощным. Выйдя на улицу, прислонился к стене дома, пытаясь собраться с 
мыслями. Оставалась только одна возможность – попытаться установить контакт с 
каким-нибудь высокопоставленным чиновником. Вполне подходящим для этого мог 
быть министр юстиции. И я направился к министерству юстиции на Веллингтон-стрит,
 у входа в которое меня встретил здоровенный верзила в полицейской форме. Я 
немного было замешкался, но вспомнил, что мне нельзя терять ни минуты. Я сказал 
ему, что мне необходимо срочно переговорить с министром юстиции по очень 
важному вопросу.
 Полицейский ответил вежливо, но твердо:
 – Время уже близко к полуночи. До завтрашнего утра вы ни с кем говорить не 
сможете. Мне очень жаль.
 Жаль? Слово это стало действовать мне на нервы.
 – Но это действительно чрезвычайно важно, – повторил я. – Нельзя ли 
переговорить с министром хотя бы по телефону?
 Он отрицательно покачал головой:
 – Нельзя.
 Совсем опустошенный и испуганный, я возвратился домой. Но Анна снова меня 
приободрила:
 – Не ломай попусту голову. Завтра у тебя еще есть время до полудня и ты 
сможешь переговорить с министром. Сейчас ложись спать, утром почувствуешь себя 
лучше.
 Все документы она положила в свою сумочку и сунула ее под подушку. Этой ночью 
мы оба не спали. Мы снова и снова обдумывали и обсуждали сложившуюся ситуацию. 
Но вот за окнами забрезжил рассвет. Приподнявшись, я посмотрел на улицу. 
Горизонт на востоке уже порозовел. Мысль о том, что начинающийся день будет 
опять хорошим, внесла некоторое успокоение.
 – Анна, – сказал я, – часам к девяти пойдем все вместе к министру юстиции. 
Возможно, мне придется ждать, а мысль о вашей безопасности не будет давать мне 
покоя. Я одену Андрея. Сможешь ли ты все это выдержать?
 – Игорь, все будет отлично, – ответила она без раздумий. – Мы пойдем туда все 
вместе. Как только мы окажемся в здании министерства юстиции, беспокоиться 
будет не о чем.
 Со вздохом облегчения я снова прилег. Небо постепенно светлело. Незаметно 
заснув, я почувствовал, как меня тормошит Анна:
 – Игорь, уже семь часов.
 Короткий сон вдохнул в меня силы. Побрившись, я надел коричневый выходной 
костюм. Анна кормила Андрея, а на плите стоял чайник с кофе. День начинался 
прекрасно. Вчерашней духоты не было. Я чувствовал себя готовым ко всему. 
Позавтракав, стали собираться.
 Прежде чем мы вышли из дому, решили, что документы Анна будет держать в своей 
сумочке, так как в случае моего ареста все внимание будет приковано ко мне. В 
этом случае я попытаюсь отвлечь внимание агентов, чтобы предоставить Анне 
возможность убежать. Документы же обеспечат ей защиту и охрану полиции. Так, во 
всяком случае, я думал.
 Дежурному в приемной министерства юстиции я объяснил, что мне надо срочно