подпольщиков, вооруженных старыми винтовками и карабинами, заняли позиции 
вокруг небольшого лесочка, окружавшего аэродром. Им было известно, что наземное 
подразделение немецкой авиации в количестве 400 человек расположено всего в 
полутора километрах от аэродрома, а в деревне, находившейся от него на 
расстоянии трех километров, был расквартирован немецкий кавалерийский эскадрон.
 Под вечер, в половине пятого, дождь прекратился. Поляки пришли в ужас, увидев, 
как на раскисшее от дождя поле аэродрома Мотылек приземлился немецкий 
истребитель. Через пять минут к нему присоединился второй истребитель. Почти 
одновременно с этим поляки получили радиограмму, что английская «дакота» 
стартовала из Бриндизи. Немецкие самолеты оставались на аэродроме до 
наступления темноты, затем улетели так же неожиданно, как и появились. Видимо, 
они совершали учебный полет.
 Ночь была темной и тихой. Слышны были только далекие отзвуки артиллерийской 
канонады, доносившиеся с востока: русские начали июльское наступление. Около 
полуночи подпольщики услышали гул моторов приближавшегося самолета. Они 
выбежали на поле аэродрома, указав его местонахождение осветительными ракетами 
и показав направление ветра красными сигналами в форме стрелы. «Дакота» сделала 
три круга и пошла на посадку. Косиян с важнейшими деталями ракеты и чертежами 
поднялся на борт. Вся операция длилась не более десяти минут. Двигатели 
самолета, продолжавшие работать, взревели.
 Но тяжело нагруженный бомбардировщик даже не пошевелился. Его колеса утонули в 
мокром грунте. Секунды проходили за секундами, но «дакота», запустив двигатели 
на полные обороты и подняв шум на всю округу, только вибрировала. Когда прошел 
почти час с момента посадки, пилот предложил выгрузить ракету, а самолет сжечь.
 Но поляки были против такого предложения. Сбегав в ближайшую деревню, они 
возвратились с лопатами и другим инструментом. Перед колесами «дакоты» прорыли 
узкие канавки и забросали их травой и досками. Еще через полчаса самолет 
пошевелился, постепенно набрал скорость и оторвался от земли. Поднявшись над 
деревьями, он сделал круг и скрылся.
 «Все мы, находившиеся на земле, растворились в темноте», – писал потом один из 
очевидцев.
 Другой отметил:
 «Немцы, которые находились неподалеку и, видимо, слышали шум, то ли слишком 
устали от ускоренных и изнурительных маршей, то ли не хотели вступать в ночной 
бой с партизанами и подпольной армией… Они даже не проявили признаков жизни».
 «Дакота» избежала атаки немецких истребителей и по пути в Бриндизи. Косияна с 
чертежами и важнейшими деталями ракеты оттуда доставили в Лондон. Его подвергли 
самому настоящему «допросу» специалисты ракетного центра англичан в Фарнборо – 
как человека, видевшего всю ракету и несколько недель занимавшегося ею. Ему 
предложили остаться в Англии, но он предпочел возвратиться на родину, где еще 
было много дел.
 «Мужественный Косиян, – написал о нем Уинстон Черчилль, – возвратился в Польшу,
 где был позднее схвачен гестапо и казнен 13 августа 1944 года в Варшаве».
 Информация, предоставленная Косияном, и привезенные детали позволили союзникам 
принять до конца августа меры для борьбы с ракетами, которые получили кодовое 
название Большой Бен.




 Льюис Штраус
 И ВЕТРЫ ДАЮТ ИНФОРМАЦИЮ


 Когда Соединенные Штаты в 1950 году оказались перед проблемой возможного 
поражения их территории ядерными ракетами, возник вопрос о необходимости 
подготовки контрмер. Правда, такая опасность грозила еще в отдаленном будущем. 
Но Советский Союз, а вслед за ним и коммунистический Китай резко увеличили свой 
ядерный потенциал и разработали средства доставки ядерного оружия. По вполне 
понятным причинам такое нападение могло быть подготовлено и осуществлено тайно 
и внезапно, так как отпадала необходимость проводить мобилизацию и 
сосредоточивать сухопутные войска и флот, как требовалось ранее для нападения.
 В век стремительного развития науки и техники усилия разведки следовало 
направить прежде всего на получение информации об успехах других стран в 
области усовершенствования ядерного оружия и ракетной техники, что и стало 
главной задачей нашей разведывательной службы. Когда в 1950 году был создан 
новый разведывательный высотный самолет У-2, его полеты во многом позволяли 
быть в курсе дел именно стратегических областях – прежде всего в Советском 
Союзе. Надо было знать, сколько пусковых установок имеет советская сторона и 
где они размещены. Вместе с тем требовалась также информация о проведении там 
ядерных испытаний. Наши специалисты и прежде всего адмирал Льюис Штраус, 
который был в то время председателем комиссии по атомной энергии, пришли к 
выводу о необходимости установить контроль за атмосферой, что позволило бы 
судить о проведении таких испытаний. Как он себе представлял такую систему 
контроля, как раз и повествуется в отрывке из его книги воспоминаний.
 Советский представитель в Организации Объединенных Наций еще в 1946 году дал 
понять, что в миролюбивой коммунистической России «хорошо осведомлены» о всем 
существенном, что касается атомной энергии. Но атомная энергия в его стране 
используется только в мирных целях, например для изменения русла рек или сноса 
гор. Это известие в мире, еще не восстановившем свои силы после шестилетней