законам военного времени как виновного в сотрудничестве с разведкой главного 
противника США в «холодной войне».
 Впервые смертный приговор за шпионаж был вынесен в мирное время, впервые — 
гражданским лицам и впервые — женщине. Беспрецедентным был и размах 
общественного протеста против жестокого приговора. С просьбой о его отмене к 
президенту США обратились крупнейшие государственные, религиозные и 
общественные деятели, виднейшие ученые-физики и даже сам Папа Римский и его 
десять кардиналов. Во многих странах посольства США буквально находились в 
осаде. В самих США мало кто верил, что в последний момент легальное убийство не 
будет остановлено… [355] 
 Если Розенберги не имели доступа к американским атомным секретам, то, может 
быть, Грингласс был ценным агентом? Ведь Г. Голд тоже не имел доступа к этой 
информации, но получил орден Красного Знамени — как связник К. Фукса, а потом 
рассказал обо всем ФБР.
 В январе 1945 года А. Яцков беседовал с Гринглассом в присутствии Ю. 
Розенберга. Советский разведчик пытался получить от нового агента хоть какуй-то 
интересную информацию относительно секретных работ, которые велись в 
лаборатории Лос-Аламоса, в механической мастерской которой он работал. Но 
американец не смог рассказать ничего вразумительного как об устройстве 
направленного внутрь взрыва (implosion), так и о других вопросах. Дело в том, 
что сержант не имел достаточного уровня научно-технической подготовки для 
понимания сути работы, которую он выполнял. Более того, выяснилось, что он имел 
доступ только к материалам, необходимым для выполнения своих обязанностей в 
мастерской.
 И все же было решено не пренебрегать возможностью иметь дополнительный 
источник информации в Лос-Аламосе, пусть хотя бы для поверхностного 
подтверждения данных, поступающих от более ценных источников информации. Так 
считали в Центре в то время.
 Спустя много лет стало понятно, что тогда советская внешняя разведка допустила 
две трагичных ошибки, которые привели к провалу Розенберга и объявлению его 
американцами «атомным шпионом». Первая — использование в качестве связника Д. 
Грингласса Г. Голда, а это грубейшее нарушение правил конспирации. Ведь до 
этого Г. Голд регулярно встречался с К. Фуксом. В этом случае вероятность 
провала увеличивалась в два раза. Теперь арест одного из троих мог 
спровоцировать ликвидацию всей группы, что и произошло в начале 50-х годов. 
Вторая ошибка — текст пароля, с которым Г. Голд должен был обратиться к Д. 
Гринглассу. Он звучал так: «Меня прислал к вам Юлиус». Таким образом, 
подтверждался тот факт, что Ю. Розенберг связан с советской разведкой.
 После арестов всех троих в Центре было проведено служебное расследование. 
Основными виновниками провала были признаны оперработники, которые подготовили 
указание об установлении контакта Голда с Гринглассом. Ими в то время были 
заместитель начальника разведки Г. Овакимян и начальник отделения С. М. Семенов.
 Оба во время своей работы в США встречались с Голдом и характеризовали его 
весьма положительно. Позднее, весной 1953 года, Г. Б. Овакимян и С. М. Семенов 
были уволены из разведки [356] . Официальная причина их увольнения не имеет 
никакого отношения к допущенной ими ошибке.
 Вот так закончилась история атомного шпионажа. Другим важным направлением, где 
немаловажную роль сыграла отечественная разведка, было ракетостроение. По своей 
актуальности эта тема занимала второе место после создания ядерной бомбы. Ведь 
бомбу еще нужно было доставить к месту использования, а сделать это с помощью 
обычной авиации, которая была уязвима для реактивных истребителей противника и 
средств ПВО, крайне проблематично. Поэтому нужно было развивать реактивную 
авиацию и ракетостроение.
 В официальной истории отечественного ракетостроения признано, что немецкие 
специалисты активно участвовали в создании первых образцов отечественных 
межконтинентальных ракет в период с 1945 по 1949 год. Кроме этого, в 
распоряжении советских конструкторов были образцы ракет Фау-1 и Фау-2 и 
частичная техническая документация и чертежи. Правда, решения иностранцев были 
признаны не самыми оптимальными и мы пошли своим путем. Хотя при этом первая 
наша ракета Р-1 была точной копией Фау.
 На самом деле охоту за иностранными технологиями в сфере ракетостроения 
советская разведка начала еще в 30-е годы. Какую роль сыграла информация, 
добытая в предвоенное десятилетие, в развитии отечественного ракетостроения, — 
об этом мы скорее всего никогда не узнаем. Официальное признание того, что мы 
активно использовали германские технологии при создании отечественных ракет, 
для многих означает крушение еще одного мифа.
 Мы расскажем лишь о том, что именно смогла получить советская разведка в 
период с 1930 по 1980 год, а выводы о ее вкладе в развитие отечественного 
ракетостроения и космической сферы пусть каждый сделает сам. Отметим лишь, что 
изложенные ниже факты — лишь вершина айсберга, попавшая в открытую печать.
 В начале 30-х годов советская внешняя разведка сумела получить материалы по 
реактивным двигателям. О ценности этой информации красноречиво свидетельствует 
заключение научно-исследовательского автотракторного института:
  «Означенный реактивный мотор является тем изобретением, над созданием 
которого ученые всего мира трудились долгие годы. Промышленное освоение этого 
изобретения несет не поддающуюся учету революцию в авиации… и особенно в 
военном деле. Применение этого изобретения в минном и торпедном деле создает 
такие формы технических атак, против которых современная техника ничего не 
сможет противопоставить. На основе полученных материалов можно приступить к 
изготовлению двигателя в Советском Союзе»  [357]  .