Фау-2, зенитные управляемые ракеты «Вас-серфаль» и «Флюге-бООА». Эти работы 
выполнялись организациями Минсудпрома в течение всего 1947 года. Но их 
результаты также оказались неудачными, в частности реактивный снаряд 
«Флюге-бООА» не был рекомендован для размещения на кораблях ВМС из-за 
недостаточной мощности боевого заряда. Реактивные самолеты-снаряды «Блом и 
Фосс», несмотря на возможность размещения большего их количества на кораблях по 
сравнению с ракетами Фау-1 и на возможность поражения ими корпусов кораблей 
противника, были признаны неэффективными из-за малой дальности действия.
 В том же 1947 году под руководством главного инженера В. В. Ашика в ЦКБ-17 
выполнили предэскизный проект по теме СК-17, в рамках которой предусматривались 
варианты размещения ракетного вооружения на тяжелых крейсерах с бронированием. 
Вариант Ф2-40 предусматривал размещение БР Р-1 (ракета типа Фау-2) с 16 
пусковыми установками. И этот проект был признан нецелесообразным из-за больших 
габаритов и необходимости обеспечения вертикального взлета [271] .
 Это не значит, что использование немецкого опыта оказалось тупиковым 
направлением в развитии ракетных систем оружия ВМС СССР. Во-первых, 
отечественные конструкторы смогли познакомиться с передовыми технологиями в 
этой сфере. Тем самым были сэкономлены время и деньги на наработку 
научно-технической базы в этой сфере. Во-вторых, они выявили недостатки в 
существующих системах и избежали ошибок германских конструкторов. В-третьих, 
активно использовали отдельные узлы и детали в собственных разработках. Не все 
же в трофейных образцах было неудачным.
 Однако правду о том, как в годы холодной войны разработки западногерманских 
конструкторов повлияли на развитие отечественных ракетных систем оружия ВМС, мы 
узнаем лет через пятьдесят.
 Кроме морских ракет советские конструкторы изучали и немецкие зенитные 
неуправляемые реактивные снаряды (ЗНУРС). Для этого в 1947 году был создан 
отдел в СКВ НИИ-88 (начальник и главный конструктор Костин). Например, этим 
подразделением был проведен весь комплекс мероприятий по изучению ЗНУРС 
«Тайфун» (индекс Р-103).
 При этом в распоряжении сотрудников отдела имелись:
 1. Краткое описание снаряда, составленное инженером — капитаном Удовиченко. 
Прилагались чертежи, которые были неясны и неправильны.
 2. Краткие сведения из сборника материалов по немецкой реактивной технике (том 
1).
 3. Чертежи и описание вариантов, восстановленных по памяти немецким инженером 
Ватцулем.
 4. Чертежи и описание стартовой установки, смонтированной на лафете немецкой 
88-миллиметровой зенитной пушки.
 Плюс к этому различные детали и заготовки [272] . По остальным трофеям была 
похожая ситуация. Вот и приходилось восстанавливать, используя помощь 
германских специалистов, фрагменты чертежей и готовых изделий. Нужно учитывать 
тот факт, что работы по изучению трофейной техники начались еще в Германии, в 
многочисленных совместных конструкторских бюро, и только потом этой проблемой 
стали заниматься на территории Советского Союза.
 Оценить другие направления работы совместных НИИ и ОКБ в советской 
оккупационной зоне Германии позволяет информация, которой осенью 1946 года 
располагали аналитики американской Центральной разведывательной группы 
(предшественник ЦРУ). По их данным, в СССР активно изучали трофейные ракеты 
типа «земля — воздух» «Вассерфаль» и «Шметтерлинг» для нужд ПВО, а также 
проявляли интерес к ракетам типа «воздух—земля» Hs-293 и подводным лодкам типа 
серии XXL [273] . Более подробно о том, чем именно занимались немецкие 
специалисты и об их дальнейшей судьбе, рассказано в главах 10 и 17.
 Часто владельцы технологий совершенно случайно узнавали о том, что их ноу-хау 
тайно использовались в СССР. Например, начиная с 1937 года в советской военной 
промышленности стали применять заклепки, аналогичные тем, которые 
использовались на итальянских танкетках «Ансальдо» (их образец был незаконно 
вывезен из Италии). А по германскому типу производились конические башни к 
колесно-гусеничному танку БТ-7. При усовершенствовании советской 20-мм пушки 
2-К отечественные конструкторы использовали описание и чертежи германского 
комбинированного 20-мм противотанкового зенитного орудия системы «Боффе» [274] .

 В сфере танкостроения активно использовались чужие новинки еще в 20-е годы. 
Отметим, что до 1917 года в Российской империи не существовало серийного 
производства танков. Хотя и предпринимались неоднократные попытки создать такую 
технику, но дальше опытных образцов дело не пошло. Осенью 1919 года Совет 
военной промышленности РСФСР принял решение начать выпуск отечественных танков 
по образцу французских машин «Рено» FT.
 Выбор для копирования этой модели не случаен. Бесспорно, это одна из самых 
выдающихся конструкций в истории. Компоновка «Рено»: двигатель, трансмиссия, 
ведущие колеса — сзади, отделение управления — впереди, боевое, с вращающейся 
башней — в центре, — до сих пор остается классической. В течение 15 лет эта 
конструкция легкого танка была образцом для создания аналогичных машин.
 В конце 1919 года один из трофейных «рено» привезли на Сормовский завод. В 
течение трех месяцев под руководством Н. И. Хрулева был завершен комплекс 
проек-тно-конструкторских работ. Сормовичам помогал Ижорский завод, 
поставлявший броневые детали, московский «АМО» (ныне ЗИЛ), а в Сормово 
изготовляли шасси и осуществляли сборку машин. Производство танка началось в 
феврале 1920 года. При этом пришлось преодолеть немало трудностей, ведь 
соответствующего опыта и специального оборудования не било, многие детали