когда в руках окажется мощная боевая машина.
 Местные органы предложить ничего не могли, у них не хватало сил. Три дня они 
выжидали, старались не выносить сор из избы, только куда уж там: пришлось 
обратиться в Москву.
 Выходит, альфовцы могли рассчитывать только на себя.
 А требования бандитов постепенно менялись. Кто-то из них соглашался уезжать, 
кто-то отказывался, количество людей называлось разное. Сначала требовали 
автобус, потом уже вертолет. Его посадили на площади Ленина, невдалеке. В 
изоляторе был слышен шум винтов. Те говорят: покажите экипаж. К изолятору 
пришли пилоты. Тут же требование — один из летчиков должен остаться заложником. 
На это мы не согласились.
 Вскоре они отказались от бронетранспортера. Видимо, поняли, что горные дороги 
трудные, запас хода БТРа небольшой, могут подбить и взять.

 Михаил Максимов, сотрудник группы «А»:

 — Считаю, что самое удачное изобретение «Альфа» сделала в Сухуми. Буквально за 
один день нашли и разработали новый тактический прием. На одном из этапов 
переговоров бандиты отказались от БТРа. Значит, передвигаться они будут в 
автобусе или «рафике».
 На этот случай есть хорошо отработанный прием, во всем мире его называют 
«прием лопатки». Разбиваются окна автобуса, ставится трап, и по нему бойцы 
спецподразделения врываются в салон. Но тут была иная обстановка: пока мы 
схватим террористов, они убьют заложников. Значит, надежный, проверенный 
вариант тут не годился.
 У омздоновцев есть прием, когда в машине прячут специальную взрывчатку и, к 
примеру, в момент остановки у нее направленным взрывом отрывает колеса. Для нас 
этот прием не подходил, но натолкнул на мысль: начинить пиротехникой «РАФ», 
который будет предложен бандитам. Снаряжали его всю ночь.
 Дополнительное отвлекающее взрывное устройство было заложено во дворе 
изолятора.

 М. Картофельников:

 — Подогнали «рафик». Бандиты долго выясняли отношения, орали, ругались. 
Вспыхнула драка. Видимо, решали — кому ехать. Потом внутри помещения началась 
стрельба. Как выяснилось позже, они опробовали оружие, приводили его в боевое 
состояние.
 Выпустили «шестерку». Тот внимательно осмотрел «РАФ». Не понравилось, что нет 
шторок. Ладно, повесили шторки.
 И вот, наконец, десять отъявленных преступников, большинство убийцы — Прунчак, 
Дзидзария, Петухов, Ахвледиани, Малов, Бигвава и другие, натянув на головы 
чулки с прорезями для глаз, прихватив с собой Козмаву и Нижерадзе (тоже в 
масках), с рюкзаками и с оружием, вышли из дверей изолятора.
 Снайперы оказались парализованными: в кого стрелять, где бандиты, а где 
заложники? Однако на них особенно и не рассчитывали — достаточно того, что они 
вели наблюдение за террористами и были готовы в любую минуту открыть огонь.
 Тут произошла небольшая накладка. Взрыв в «РАФе» должен произойти, как только 
бандиты его заведут, но вот он катится уже метров десять на выезд из ворот, а 
взрыва нет.
 Представляете состояние некоторых генералов, которые как раз и боялись этого. 
Еще десяток-другой метров — и преступники на свободе. Конечно, даже в том 
случае, если бы пиротехника не сработала, машина с бандитами на улицу не 
вырвалась бы — ворота перекрыл бронетранспортер.

 М. Максимов:

 — По расчету мы начинали одновременно. Нас было три группы — первая 
действовала на «рафике», вторая проникала через люк с четвертого на третий этаж,
 еще одна группа взрывала боковую дверь изолятора.
 Для нашей группы сложность состояла в том, что люк, через который предстояло 
спуститься на «оккупированный» этаж, мы не видели. Он находился под паркетом. 
Определили примерное его месторасположение, но вскрывать паркет не могли: 
боялись выдать себя шумом.
 Что касается двери, то там возникли свои проблемы. Рядом с дверью, метрах в 
двух-трех — цементный забор. Дверь взорвать не проблема, опасна ударная волна. 
Надо было так рассчитать силу взрыва, чтобы и дверь убрать с дороги, и самим 
остаться в живых. Не колотить же кувалдой, как это делала группа захвата в 
санкт-петербургских «Крестах».
 Хотя в «Крестах» двери — не чета советским, сухумским. Бандиты надавили 
плечами — вывалилась стальная перегородка, отделяющая камерный блок от 
остальных помещений. Боковые штыри перегородки не были даже закрепленными в 
кирпичных гнездах. Окажись перегородка покрепче, так бы и остались преступники 
на первом этаже, не прорвались к оружию. Если бы да кабы…
 В тот день, перед штурмом, мы пригласили к себе прораба, который строил 
изолятор. Он посмотрел на тротиловые шашки и откровенно предупредил: «Осторожно,
 ребята! Строили изолятор кое-как, материалы тащили, воровали. Балки перекрытия 
лежат на „честном слове“. Рванете — упадет наша тюрьма». Ладно, хоть нашел 
мужество признаться.
 После его слов подошел Карпухин, снял одну тротиловую шашку с центра люка.