простаивали на путях вместе с десятками замерших поездов. Недели три не было 
поступлений, потом сразу привалило — сорок два заключенных. Требовалась 
усиленная охрана, да где ее взять. Ее и по обычному штатному расписанию не 
хватало: постовых в изоляторе восемнадцать человек, а должно быть двадцать 
четыре.
 По камерам распихивали кого куда — судимых с несудимыми, совершеннолетних с 
несовершеннолетними.
 Да и следователи, прокуроры, судьи — разве они считались с бедами изолятора? 
Из дальних уголков республики, из других изоляторов везли в Сухуми на допросы 
задержанных. А потом здесь же оставляли, и не на десять дней, как положено, а 
на недели, месяцы. Так убийца, рецидивист Павел Прунчак сидел в изоляторе уже 
месяц, а суда все не было.
 Когда Векуа докладывал о нападении, заключенные успели повалить стальную 
перегородку и открывали камеры второго этажа.
 Еще через несколько часов взбунтовавшиеся преступники овладели оружием. Когда 
прокурор Квициния и руководство МВД Абхазии совещались, входить или не входить 
в изолятор, из-за решетки второго этажа выбросили горсть патронов и наган. 
Бандиты давали понять, что они вооружены. «Откуда у них оружие?» — удивился 
первый замминистра МВД Абхазии Аршба.
 Действительно, откуда? Оказалось, что в изоляторе, в одном из помещений, 
хранилось более трех тысяч стволов нарезного и гладкоствольного оружия: 
винтовок, пистолетов, охотничьих ружей и 28 тысяч единиц боеприпасов, изъятых у 
населения, а также у преступников.
 Верно сказал на следствии один из зачинщиков бунта, осужденный за убийство 
Петухов: «Какой же дурак держит в переполненной тюрьме боеприпасы и оружие? Для 
нас это был приятный сюрприз».
 Теперь представим себе преступников, которым уже нечего терять, и в их 
распоряжении вот такой арсенал. Представим, что они вырываются на улицы города. 
Думаю, Абхазия в августе 1990 года стояла на пороге страшной трагедии.
 Возможно, кто-либо возразит, мол, они же не вырвались. Да, и только по двум 
причинам: в первое утро — случайно. К ним в руки не попал сержант Федор Векуа, 
и он успел захлопнуть щеколду на дверях. А на четвертые сутки, когда по их 
требованию был подан микроавтобус, на их пути уже стояла «Альфа».
 14 августа с одного из московских аэродромов стартовал самолет, следующий в 
Сухуми. На его борту было 22 сотрудника группы «А» и 31 боец ОМЗДОНа. Альфовцы 
знали: идут на трудное дело, тут тебе не террорист с ружьем или поддельным 
взрывным устройством, а десятки преступников, вооруженных до зубов. Что ж, 
работа есть работа. Из трех отделений группы отобрали лучших, отменных 
снайперов, мастеров рукопашного боя, опытных командиров. Руководил операцией 
начальник группы «А», полковник, Герой Советского Союза Виктор Карпухин.
 Экипировка по максимуму — тяжелые бронежилеты, электрошоковые дубинки, щиты, 
спецгранаты, приборы ночного видения.
 В полете прокурор Абхазии ввел группу в обстановку. Три дня в руках 
вооруженных преступников томились заложники. Требования бандитов постоянно 
менялись. Они хотели, чтобы перед ними для безопасности выстроили жителей — 
женщин и детей, потом требовали бронетранспортер, чтобы уехать из города, 
ставили и такое условие: посадить невдалеке от изолятора вертолет.
 Город напоминал растревоженный улей — у изолятора собралась толпа жителей, 
родные и близкие преступников, просто любопытные. Квартал был оцеплен 
бронетранспортерами и войсками, низко кружил вертолет.
 Все эти дни и ночи с преступниками вели переговоры руководители МВД Абхазии и 
Грузии, родственники, лидеры различных движений, просто друзья.
 Зачинщик бунта, убийца Прунчак выкрикивал свои требования из-за спин других. 
Его, совершившего немало преступлений, выследили в пещерах глухого Очамчирского 
района два милиционера. Прунчак застрелил их из охотничьего ружья. Но вскоре 
был сам ранен. Он бы, конечно, погиб, но министр внутренних дел Абхазии 
Ломинадзе отдал распоряжение, и Прунчаку сделали переливание крови, спасли 
жизнь. Кровь дал один из милиционеров.
 Теперь Ломинадзе, стоя у решетки под винтовочными стволами, говорил: «Прунчак, 
если бы мы хотели тебя убрать, задержали бы переливание крови. И все. Обещаю, 
если вы сложите оружие и разойдетесь по камерам, за этот случай вас не 
привлекут к ответственности».
 В ответ — крики, мат. И новые требования. Сразу после прилета в Сухуми и 
проведенной рекогносцировки «Альфа» стала прорабатывать варианты штурма 
изолятора и освобождения заложников.
 Михаил Картофельников,
 сотрудник группы «А»,
 участник операции в Сухуми:

 — Когда преступники оказались хозяевами в изоляторе, они стали все ломать, 
крушить, рвать сигнализацию. Нашли свои уголовные дела, стали читать, выявили 
нескольких стукачей, ну и, наконец, добрались до комнаты с оружием.
 Уже в самолете мы стали составлять план действий. Оружия у них было более чем 
достаточно — пистолеты Макарова, Марголина, «ТТ», винтовки.
 Много боеприпасов, тут войну вести можно. Потому каждый из нас спрашивал себя: 
как быть?
 В городе их брать невозможно, могут пострадать тысячи мирных граждан. А 
бандиты требовали предоставить БТР, чтобы уйти в горы. Значит, в горах придется 
атаковать бронетранспортер. Это бы ладно, но есть другая опасность: прорываться 
в горы бандиты станут через город. Кто знает, что взбредет в их лихие головы,