предусматривавший присоединение к Германии Австрии, Чехословакии, значительной 
части Польши, включая и пресловутый «Данциге -кий коридор», Познань, Западную 
Украину, Западную Белоруссию, также Литву, Латвию и Эстонию, как плацдарм для 
германской экспансии на Восток. Если речь шла о призраке, то зачем, 
спрашивается, надо было секретно обсуждать такие вопросы, не говоря уже о том, 
что вообще нечего обсуждать внутренние дела суверенного государства без его 
участия в этом. Мало того, что обсуждали, так ведь еще и обсуждение откровенно 
смахивало на нижайшее испрашивание вассалом разрешения на агрессию у своего 
сюзерена.
А на стол Сталина тем временем ложились такие разведывательные донесения, как, 
например, следующее:
«Тайные предложения Гитлера Английскому правительству 4 июля 1933 года 
Совершенно секретно Секретные переговоры национал-социалистов с английским 
правительством, начатые еще во время пребывания в Лондоне Розенберга, энергично 
продолжаются.
Хозяйственное соглашение Англии и Германии. Как сообщалось, особый проект 
предусматривает раздел русского рынка. По мнению германских кругов, следует 
ожидать скорого изменения политического положения в России и соответственно 
этому желательно заблаговременно разделить эту громадную область сбыта.
Только в этом смысле следует понимать меморандум Гугенберга, требовавшего 
территориальных уступок на Востоке и создания там новых крупных рынков сбыта и 
вложения капиталов»{19}.
То же самое, но в еще более тревожном виде - и в последующем: сообщения 
подобного типа пошли, что называется, валом. 21 мая 1934 г. на стол Сталина 
ложится донесение из Лондона, в котором сообщалось о заявлении лорда Ллойда, 
посмевшего во всеуслышание произнести следующее: «Мы предоставим Японии свободу 
действий против СССР. Пусть она расширит корейско-маньчжурскую границу вплоть 
до Ледовитого океана и присоединит дальневосточную часть Сибири… Мы откроем 
Германии дорогу на Восток и тем обеспечим столь необходимую ей возможность 
экспансии. Это отвлечет от нас японцев и Германию и будет держать СССР под 
постоянной угрозой».
Великобритания пошла ва-банк, стремясь вместо не имевшего никаких предпосылок 
для возникновения даже в качестве предмета для предварительного обсуждения, но 
до умопомрачения страшившего ее якобы возможного геополитического трио Берлин - 
Москва - Токио, сконструировать подконтрольный ей дуэт Берлин - Токио, 
направленный против СССР.
Шквал подобных сообщений нарастал буквально не по дням, а по часам, и все более 
тревожным становилось их содержание.
Что делает Сталин? В ответ на поднятую нацистами и их западными покровителями 
тотальную не столько антисоветскую, сколько антироссийскую шумиху, Советское 
правительство уже в том же 1933 г. официально и прямо в лоб ставит перед 
Гитлером вопрос: остается ли в силе его заявление об экспансии на Восток, 
сделанное им еще в «Майн Кампф»? Гитлер вопрос проигнорировал. Тогда Советское 
правительство заявляет: «По-видимому, это заявление остается в силе, ибо только 
при этом предположении становится понятным многое в теперешних отношениях 
германского правительства с Советским Союзом».
В 1934 г., видя, что обстановка продолжает накаляться, Сталин делает очень 
серьезное, но и очень осторожное предупреждение и Западу, и Гитлеру, и заодно 
внутренней оппозиции в СССР. В нашей исторической науке почему-то никакого 
внимания не обращается на одну чрезвычайно важную для понимания событий 1937 - 
1938 гг. работу Сталина. 19 июля 1934 г. Сталин обратился с письмом к членам 
Политбюро «О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма», в которой 
буквально в клочья разнес одного из «классиков-основоположников» «научного 
коммунизма», в котором говорилось:
«…Нельзя не заметить, что в этой статье (т.е. статье Энгельса. - A.M.} упущен 
один важный момент, сыгравший потом решающую роль, а именно - момент 
империалистической борьбы за колонии, за рынки сбыта, за источники сырья, 
имевший уже тогда серьезнейшее значение, упущены роль Англии как фактор 
грядущей мировой войны, момент противоречий между Германией и Англией, 
противоречий, имевших уже тогда серьезное значение и сыгравших почти 
определяющую роль в деле возникновения и развития мировой войны. (Как видите, 
уже в этой фразе прямая перекличка с тем, что обсуждалось в 1933 г. на 
секретных англо-германских переговорах. - A.M.)… Это упущение составляет 
главный недостаток статьи Энгельса.
Из этого недостатка вытекают остальные недостатки, из коих не мешало бы 
отметить следующие: а) Переоценку роли стремления России к Константинополю в 
деле назревания мировой войны.
Правда, первоначально Энгельс ставит на первое место, как фактор войны, 
аннексию Эльзас-Лотарингии Германией, но потом он отодвигает этот момент на 
задний план и выдвигает на первый план завоевательные стремления русского 
царизма, утверждая, что «вся эта опасность мировой войны исчезнет в тот день, 
когда дела в России примут такой оборот, что русский народ сможет поставить 
крест над традиционной завоевательной политикой своих царей.
Это, конечно - преувеличение.
(Обратите внимание на этот пункт - ведь в сопоставлении с поступавшей к нему 
информацией о заговоре, в т.ч. и военных, ориентированном на ситуацию 
возникновения войны, это означает, что Сталин открыто предупреждает, в т.ч. и 
оппозицию, не говоря уже о Западе, что он хорошо все понимает, но именно 
поэтому-то и не допустит повторения 1917 г. - A.M.) б) Переоценку роли 
буржуазной революции в России… в деле предотвращения надвигающейся мировой