шовинистическая                власть в Киеве останется властью только для 
Киева. Крестьянство                за ней не пойдет; а, опираясь лишь на 
отравленный и зараженный властническими                началами город, она 
далеко не уйдет. Поэтому я предложил бы всем                товарищам отбросить 
мысль о посылке Батька по районам и ограничиться                пока выпуском 
листовки, которая разъяснила бы населению новоиспеченную                
киевскую власть и ее цели. Отрывать Батька от штаба теперь, когда               
 организовываются боеучастки, нельзя. Он пока фактический штаб. Об              
  этом мы должны помнить и не должны бросать его во все стороны.

 Большинство товарищей согласились с Каретником и постановили, чтобы,           
     как только придем в Гуляйполе, выпустить листовку против Украинской        
        Директории как власти вообще и как власти предателей интересов 
революции                в частности.

 А когда съехались повстанцы, оставшиеся в деревушке Н. хоронить                
убитых конных разведчиков, отряд направился на Гуляйполе.

 Глава XIV
               "МАХНО УБИТ". НАПРАСНОЕ ЗЛОРАДСТВО ВРАГОВ РЕВОЛЮЦИИ
               Во время стрельбы по конным разведчикам на станции 
Ново-гупаловке                железнодорожники, видя, с какой скорбью повстанцы 
подбирали павших                бойцов, пришли к выводу, что среди погибших 
находился и сам Батька                Махно. Весть эта быстро донеслась до 
стана врагов и вызвала у них                великое ликование. Офицеров, 
выезжавших поездом и убивших наших                разведчиков, чествовали и 
восхваляли в городе Александровске.

 Все кулаки и помещики, группировавшие в городе свои отряды по распоряжению     
           александровского гетманского старосты и немецко-австрийского 
командования                (в ожидании того, что отряд наш будет наступать на 
город), теперь                снова рассыпались по уезду. Некоторые разъехались 
даже по своим                колониям и хуторам и всюду рассказывали о смерти 
Махно, о том, что                главные его повстанческие силы деморализованы 
и разбегаются. Всюду                наши враги справляли тризну по Махно.

 Сам я не читал, но мне передавали из города Александровска, что                
в прессе появилась заметка полуофициального характера о том, что                
"герои"-офицеры представлены к награде за убийство Махно.

 Слыша обо всем этом, я, естественно, не мог быть спокоен. Я видел,             
   что враги революции снова подняли головы, как будто с повстанчеством         
       все уже кончено. Снова враги расползались по уезду...

 Перед выездом из деревни Алеево я имел уже в своем распоряжении                
точные данные о том, в каких хуторах и колониях и какие именно вражеские        
        отряды нашему отряду придется встретить.

 Женщины-добровольцы-контрразведчицы, главным образом из тех, которые           
     фанатично верили в правоту повстанчества, женщины замужние и девушки,      
          труженицы-крестьянки с искреннего согласия своих мужей и родителей    
            делали все для того, чтобы всюду прорываться сквозь рогатки 
контрреволюционных                сил, разыскивать повстанческие отряды и 
сообщать им, где и какие                стоят силы врагов, куда и какими 
дорогами направляются и т. д. и                т. д.

 Поэтому движение отряда из Алеево было рассчитано так, чтобы всем              
  врагам, справлявшим тризну по моей смерти и смерти повстанчества,             
   дать как можно сильнее почувствовать как их преступления, так и              
  их глупость.

 На нашем пути, верстах в 7--10 от Алеево, в колонии номер 4 находился          
      кулацкий отряд под командой помещика Ленца. Его-то и нужно было           
     уничтожить в первую очередь. Однако помещик Ленц, будучи убежден,          
      что Махно убит, выслал нашему отряду пакет с крестьянином. В пакете       
         мы нашли заявление Ленца о том, что он с махновцами драться не желает, 
               он хочет мира. В доказательство своей искренности Ленц вывел 
свой                отряд из колонии и дал нам возможность войти в колонию. А 
затем                он попытался со своим отрядом со стороны и с помощью 
колонистов                изнутри одним взмахом если и не совсем уничтожить, то 
наполовину                перебить и перекалечить этот опасный махновский отряд.


 Но в это время мы уже кое-что понимали в области партизанства и                
стратегии. Обхват колонии был нами выполнен так, что удар Ленца                
по нашему отряду и стрельба по нему из домов этой богатейшей колонии            
    привели к полному ее разгрому. Сам Ленц лишь с несколькими всадниками       
         еле умчался. Остальные его сподвижники и часть хозяев колонии (те,     
           что стреляли по нашим бойцам) были раздавлены на месте, и колония    
            была почти вся сожжена особой командой.