заняться делом изгнания немецко-австрийских контрреволюционных армий            
    из Украины, низвержением власти гетмана Скоропадского и недопущением        
        на его место никакой другой власти. Общими усилиями мы займемся         
       организацией этого великого дела. Общими усилиями займемся разрушением   
             рабского строя, чтобы вступить самим и ввести других наших братьев 
               на путь нового строя. Организуем его на началах свободной 
общественности,                содержание которой позволит всему не 
эксплуатирующему чужого труда                населению жить свободно и 
независимо от государства и его чиновников,                хотя бы и красных, и 
строить всю свою социально-общественную жизнь                совершенно 
самостоятельно у себя на местах, в своей среде. Во имя                этого 
великого дела я поспешил возвратиться в свой родной революционный               
 район, к вам. Так будем же работать, товарищи, во имя возрождения              
  на нашей земле, в нашей крестьянской и рабочей среде настоящей украинской     
           революции, которая с первых своих дней взяла здоровое направление    
            в сторону полного уничтожения немецко-гетманской власти и ее опоры  
              -- помещиков и кулаков.

 Да здравствует наше крестьянское и рабочее объединение!

 Да здравствуют наши подсобные силы -- бескорыстная трудовая интеллигенция!

 Да здравствует Украинская Социальная Революция!

 Ваш Нестор Иванович
               4 июля 1918 года".

 Письмо это в Гуляйполе переписывалось в десятках экземпляров и                
ходило по рукам крестьян и рабочих. Оно многих из них подбодрило.               
 Многие хотели, чтобы я не задерживался и одного дня где-то на районе,          
      а сейчас же переезжал в самое Гуляйполе. Как я узнал после, из-за         
       этого желания одних получился серьезный разлад с другими, 
предупреждавшими                меня воздерживаться от переезда в Гуляйполе до 
тех пор, пока они                не пришлют за мною надежных людей.

 "Гуляйполе полно шпиков и провокаторов,--писали мне другие                
крестьяне.--Вы, Нестор Иванович, вероятно, еще не знаете ничего                
о том, при каких обстоятельствах, кем и под чьим руководством во                
время Вашего отсутствия 14--15--16 апреля были произведены аресты               
 почти всех членов революционного комитета, Совета крестьянских и               
 рабочих депутатов, а также отозвание с фронта анархического отряда             
   и разоружение его. Вся эта гнусность производилась центральной еврейской     
           ротой под руководством ее командира Тарановского и членов полевого   
             штаба И. Волка, А. Волоха, О. Соловья и В. Шаровского. Еврейская   
             молодежь этой травлей увлекалась. Еврейская буржуазия 
приветствовала                эту молодежь и всячески ублажала немецких агентов 
Волка, Соловья,                Шаровского и агронома Дмитренко (который, кстати 
сказать, разъезжал                с кавалерийским отрядом по всему району и 
вылавливал анархистов                и большевиков с целью выдать их немецким 
палачам для казни). В настоящее                время В. Шаровский глубоко 
скорбит о том, что он был в рядах заговорщиков,                совершивших 
величайший акт измены трудящимся.

 Тарановский клянется, что если бы он не отпускал взводов из своей              
  роты для производства арестов членов революционного комитета и Совета,        
        то его убили бы Волк, Волох и компания. Он утверждает, что 
вышеупомянутые                лица действовали по приказу немецкого 
командования".

 Далее крестьяне спрашивали меня: "Как посоветуете нам, Нестор                
Иванович? Мы хотим убить всех этих негодяев. Но предупреждаем, ответ            
    пишите и присылайте, но сами не приезжайте, ибо все более или менее         
       революционные крестьяне частью сидят в тюрьме, частью же не спускаются   
             ни они сами, ни их квартиры с глаз тайных и явных шпионов. Вас тут 
               скоро схватят. О шпионах и провокаторах есть многое рассказать 
Вам,                но об этом мы Вам расскажем, когда встретимся. Пока же 
будем все                работать для того, чтобы Вы были среди нас. Вы только 
потерпите,                не приезжайте без нашего ведома.

 Ваши Павло, Лука, Грыцько и Яков".

 Письмо этих товарищей еще более подбодрило меня. Я решительнее                
начал приходить к тому, чтобы ускорить свою встречу с гуляйпольцами             
   и взяться за решительные действия. На все предупреждения меня о              
  том, чтобы я не переезжал в Гуляйполе, я смотрел совсем несерьезно,           
     думая, что мои товарищи -- крестьяне -- переборщили в своем намерении      
          законспирировать мое пребывание в районе. Я готовился к переезду      
          в Гуляйполе без их ведома. Поэтому я им на их письмо по существу      
          не отвечал, а лишь предупредил их, чтобы они пока что никого из       
         изменников и провокаторов не трогали; и в особенности чтобы они