члены нашей группы, присутствующие на конференции, высказались определенно  
              об изменнике Шнейдере. Роль его -- провокаторская роль, и я 
считаю,                что Лев Шнейдер должен быть убит за нее.

 Глава IV
               ОТСТУПЛЕНИЕ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ КОММУН И ПОИСКИ ИХ
               В то время, когда мы с Веретельником покидали Таганрог, я 
получил                сведение, что через Таганрог проследовали эшелоны, в 
которых отступали                члены сельскохозяйственных коммун, 
организованных в Гуляйпольском                районе нашей группой. (В первом 
томе своих записок я уже писал,                что был членом одной из них и 
выполнял в ней известные работы.)                Получив эти сведения, я 
расстался с Веретельником и поехал вдогонку                за отступавшими 
коммунарами. Хотелось повидаться со своей подругой,                которая, как 
член коммуны, вместе со всеми отступала, и вообще хотелось                
видеться со всеми, хотелось обменяться с ними своим мнением о дальнейшем        
        нашем общем деле. Хотелось подбодрить их и искренне, не скрывая         
       ничего, поделиться с ними всем тем, что я мог предвидеть на пути,        
        намеченном нашей Таганрогской конференцией. Я был одним из первых       
         их вдохновителей в деле организации коммунальной жизни и чувствовал    
            на себе известную ответственность за это. Теперь я направлял все    
            свои мысли им вслед, чтобы нагнать их, обнять, расцеловать за их    
            смелое начинание, связавшее их на деле с одной из чистейшей, прямой 
               революционной практической задачей трудящихся.

 Перед выездом из Таганрога в Ростов-на-Дону я встретился с матросом            
    Полонским, командиром гуляйпольского вольного батальона, и его братом.      
          Теперь наш Полонский заявил мне, что он не хочет ни идти снова в      
          свою левоэсеровскую партию, ни оставаться в рядах анархистов, а       
         попытается изучить большевизм. Если же и в нем не увидит той силы,     
           которая могла бы свернуть голову вооруженной контрреволюции, то      
          он становится на обывательский путь нейтральности, так как, дескать,  
              жалеет свое здоровье, "без которого жить нельзя в рамках 
существующего".

 Я изрядно посмеялся над ним и, дав ему просимые тысячу рублей из               
 сумм революционного комитета, уехал в Ростов-на-Дону. В Ростове-на-Дону        
        я три дня лазил по линиям железной дороги, искал своих коммунаров,      
          но тщетно. Здесь я встретился снова с начальником красных резервных   
             войск Юга России Беленкевичем, который снабдил Гуляйполе 
вооружением                (см. том I моих записок). Мы без всяких обиняков 
откровенно поговорили                об общих причинах столь быстрого 
отступления красногвардейских войск                и, в частности, о 
гуляйпольских событиях 15--16 апреля.

 Беленкевич был человеком особенно прямым и откровенным, и эта черта            
    придавала ему вид подлинного солдата революции. Однако он -- большевик,     
           который не только мыслит, но и действует по программе своего центра  
              из трех--пяти "владык". Это обстоятельство вызывало во            
    мне протест, так как я успел уже пережить на пути солдата революции         
       несколько таких моментов, когда необходимо действовать не по указке      
          из центра, а так, как того требует конкретная обстановка, лишь бы,    
            конечно, эти действия не шли вразрез с руководящей идеей революции.

 Беленкевич сообщил мне, что он лично распорядился подать отдельный             
   эшелон нашим коммунарам, чтобы они были свободны в своем отступлении.        
        По его словам, они проезжали здесь. "Сейчас, очевидно, направились      
          далее, в глубь страны, но трудно определить, -- сказал товарищ 
Беленкевич,                -- по Северо-Кавказской ли линии железной дороги они 
направились                или же через Лиски и Воронеж". Пускаться вдогонку за 
ними в                направлении на Лиски--Воронеж Беленкевич мне не советовал,
 так как,                по его словам, на этой линии очень часто казачьи 
контрреволюционные                отряды останавливали поезда и всех 
мало-мальски подозрительных из                пассажиров расстреливали...

 Эта предупредительная любезность Беленкевича задержала меня на                
несколько дней в Ростове.

 Глава V
               МОЯ ВСТРЕЧА С РОСТОВО-НАХИЧЕВАНСКИМИ И ПРИЕЗЖИМИ В РОСТОВ 
АНАРХИСТАМИ
               Не знаю, чем занимались наши ростово-нахичеванские товарищи в 
эти                тревожные для Ростова дни. До того, весь 17-й год и минувшие 
месяцы                18-го, эти товарищи издавали серьезную еженедельную 
газету "Анархист".                По газете видно было, что товарищи имели 
идейное влияние на трудящихся                города и окрестностей и вели среди 
них воспитательную и организационную                боевую работу, пытаясь 
одновременно ввести в строго организационные                формы анархистское 
движение. Теперь же, в первые дни моего пребывания                в Ростове, я 
не нашел этой газеты и не встретил никого из товарищей