Конечно, это правдивое освещение роли еврейской роты в заговоре                
было криком душевной боли тех, кто так много потрудился в борьбе                
против антисемитизма и кого евреи не только арестовывали, идя рука              
  об руку с антисемитами на это гнусное дело, но готовы были "охранять"         
       до вступления в Гуляйполе немцев, австровенгерцев и шовинистов --        
        прямых погромщиков украинцев, чтобы затем выдать их на казнь палачам.   
             Заглушить эту душевную боль товарищей было невозможно, находясь    
            в бездействии. У многих на конференции эта боль была так сильна,    
            что они плакали. Но никто, конечно, не помышлял о погромах, о мести 
               евреям за это гнусное дело некоторых из них. Вообще, все те, кто 
               называют махновцев погромщиками, лгут на них. Ибо никто, даже из 
               самих евреев, никогда так жестоко и честно не боролся с 
антисемитизмом                и погромщиками на Украине, как анархо-махновцы. 
Мои записки докажут                это неопровержимыми фактами.

 Видя, что душевная боль и настроение отчаяния, охватившие почти                
всех моих друзей, начинают все больше отодвигать на второй план                
дело обсуждения задач, в которых конференция наша должна была разобраться,      
          сам начиная болеть той же болью, я употребил все свои усилия на       
         то, чтобы преодолеть этот наплыв чувств, и снова поставил перед        
        конференцией один, основной вопрос: возвращаемся ли мы на Украину,      
          в свои районы, или же мы остановимся в каком-либо из городов России   
             и вот так, как сейчас, будем собираться и хныкать о том, что было, 
               чего уже не вернуть и не исправить?

 -- Возвращаемся! Возвращаемся! Все возвращаемся!.. -- посыпались               
 один за другим совершенно бодрые голоса всех тех, кто всего минуту             
   назад сидел на стуле притаившись, как будто его нет в зале.

 Затем мы поставили перед собой еще три вопроса, которые и были                
разрешены нами в положительном смысле. Вот эти решения.

 1. Мы возвращаемся в свой район нелегально и организовываем среди              
  крестьян и рабочих инициативные группы по 5--10 человек чисто боевого         
       характера, чтобы через них втянуть широкое трудовое крестьянство         
       в борьбу против немецко-австро-венгерских экспедиционных армий и         
       Украинской Центральной рады, стараясь, в каждом случае общественного     
           возмущения против этих контрреволюционных завоевателей, быть в гуще  
              этих возмущений, придавая им более определенный и решительный 
характер.

 2. Возвращение всех нас в свой район не может быть одновременным;              
  однако первые же товарищи, очутившись в нем, должны ознаменовать              
  свое благополучное возвращение организацией беспощадного индивидуального      
          террора против командного состава немецко-австро-венгерских армий     
           и отрядов Украинской Центральной рады, а также организацией 
коллективных                крестьянских нападений на всех тех помещиков, 
которые в дни земельного                передела и отобрания у них излишнего 
живого и мертвого инвентаря                бежали из своих усадеб, а с 
нашествием экспедиционных армий и подсобных                им отрядов 
Центральной рады возвратились снова в "свои"                усадьбы. В задачу 
крестьянских нападений на помещиков должно на                первых порах 
входить уничтожение как самих помещиков, так и тех                штабов 
помещицких карательных отрядов, которые (по заявлениям приезжающих              
  оттуда крестьян) имеют в своем распоряжении особого рода отряды               
 из регулярных немецко-австро-венгерских армий.

 Целью этих контрреволюционных штабов является руководство отобранием           
     от крестьян земли, живого и мертвого инвентаря, шомполование, порка        
        и расстрелы непокорных.

 Целью нами намечаемых организованных крестьянских нападений на                
помещиков, на осевшие у них штабы и отряды должно явиться: а) обезоруживание    
            помещиков, их штабов и отрядов, б) конфискация их денежных средств, 
               убийство тех из них, кто так или иначе причастен к шомполованию, 
               порке и расстрелам крестьян и рабочих. Причем установлением их 
виновности                в этих злодеяниях должен служить опрос крестьян тех 
сел и деревень,                где эти господа устраивают свои самосуды или 
содействуют немецко-австро-венгерскому                командованию устраивать 
таковые.

 3. Защита революции требует вооружения и снаряжения. Эти средства              
  трудящиеся должны добыть у своих врагов. Поэтому, возвращаясь в               
 свой район с одной мыслью: умереть или разбить фронт контрреволюции            
    и жить свободно во имя нового свободного общества, мы, все вместе,          
      и каждый в отдельности, должны стремиться организовывать по селам,        
        среди тружеников, вольные батальоны и подсобные им легкие боевые        
        отряды для внезапных войск и отрядов рады с целью обезоружения их,      
          а в минуты жестокого сопротивления -- просто уничтожения.