отобранное отрядом Каскина вооружение и снаряжение, предоставить         
       ей возможность составить себе эшелон и выехать на фронт, тем более       
         что она и отряд ее к этому стремятся.

 На следующий день Никифорова была уже в Федерации таганрогских                
анархистов. Мы выпустили листовку за подписью совета анархистов,                
которая изобличала центральную украинскую большевистскую власть                
и командира Каскина в фальсификации дела против Никифоровой и лицемерно         
       подлом отношении к самой революции. Листовка эта была написана лично     
           мною и не одобрялась некоторыми из товарищей за ее резкость против   
             Каскина.

 Затем, пока отряд Никифоровой формировался, я, Никифорова и один               
 товарищ из таганрогской федерации устроили от имени федерации ряд              
  больших митингов: на таганрогских кожевенном и металлургическом               
 заводах, в центре города, в театре "Аполло" и в других                районах 
города. Тема митингов была: "Защита революции на фронте                против 
экспедиционных контрреволюционных, немецко-австро-венгерских                
армий и Украинской Центральной рады и в тылу -- против реакции власти,          
      которая сильна в тылу и беспомощна на фронте". Всюду, на афишах           
     и на митингах, я выступал под псевдонимом "Скромный" (мой                
псевдоним на каторге). В этом вопросе на многих митингах нас поддерживали       
         таганрогские левые эсеры. Мы имели колоссальный успех.

 Помню, на один из митингов (на кожевенном заводе) приехали большевистские      
          "знаменитости" Бубнов и Каскин от эсеров "центра".                С 
каким разочарованием большевики принуждены были прекратить свои                
речи и кричать, топая ногами, на тысячные массы рабочих, когда массы            
    кричали: "Довольно засыпать нас вопросами! Мы просим товарища               
 Скромного на трибуну, он вам ответит!.." Когда я ответил главным               
 образом Бубнову (Каскину отвечала Никифорова), массы рабочих освистали         
       Бубнова и Каскина, крича:

 "Товарищ Скромный, гоните их с трибуны".

 После таганрогских митинговых выступлений Никифорова занялась приготовлением   
             своего отряда к выступлению на фронт.

 Я же занялся приготовлениями к конференции гуляйпольцев, которые               
 поодиночке начали уже прибывать в Таганрог.

 Глава III
               НАША КОНФЕРЕНЦИЯ
               Как только мой брат Савва Махно добрался в условленные участки 
красного                фронта, он встретил там товарищей Алексея Марченко, 
Исидора (он                же Петя) Лютого, Бориса Веретельника, С. Каретника и 
многих других.                Всех их он направил по указанному адресу в 
Таганрог, а сам оставался                некоторое время на фронте. Когда все 
разысканные нами товарищи съехались                в Таганрог, мы назначили 
день нашей конференции в Доме федерации                таганрогских анархистов. 
Она состоялась в конце апреля 1918 года.                Я открыл ее 
предложением всем присутствующим товарищам высказаться,                какие мы 
сделали промахи в организации вольных батальонов и еще                о том, 
замечал ли кто-нибудь заранее признаки того, что агенты Украинской              
  Центральной рады и немецкого командования решатся на арест революционного     
           комитета, членов Совета рабочих и крестьянских депутатов и членов    
            нашей группы вообще?

 Общий обмен мнениями привел нас к тем же выводам, какие я делал                
в разговорах с некоторыми товарищами еще в Царевоконстантиновке,                
а именно: не вышли революционный комитет отряда группы анархистов-коммунистов   
             на фронт, а держи его при себе до дня выступления всех боевых 
частей,                заговор провокатора не имел бы никакого успеха, даже 
если бы я отсутствовал                в Гуляйполе. Еврейская рота не была бы 
вызвана вне очереди сменить                преждевременно не окончившую своего 
дежурства другую роту. Да и                вообще, еврейская рота, при всей ее 
обывательской склонности приспособляться                к чему бы то ни было, 
никогда не решилась бы выступить против революционного                комитета 
в пользу немцев и Украинской Центральной рады, если бы                она знала,
 что в центре Гуляйполя расположены еще кроме нее другие                
вооруженные части. Но заговорщики убедили ее, что других частей                
в центре Гуляйполя нет, что она должна только начать дело, а завершать          
      его будут немецкие полки и отряды Центральной рады, которые, дескать,     
           кругом одержали победу и находятся уже недалеко от Гуляйполя.

 "Евреям-обывателям это было на руку, -- говорили некоторые                из 
моих друзей, -- они ведь так падки на прославление их, да еще                
кем! -- высшим начальством завоевателей..." Немецко-австро-венгерское           
     командование их действительно поблагодарило, равно как и главарей          
      этого гнусного контрреволюционного заговора.