матерей-коммунарок и всех детей и под звуки песен моих славных товарищей      
          мужчин-коммунаров я распрощался со всеми и думал сейчас же оставить   
             город Царицын. Но по дороге, сопровождаемый своими товарищами, я   
             наткнулся на один из царицынских киосков, где красовалась газета   
             под заголовком "Анархия" (то была ежедневная газета наших          
      московских анархических организаций). Я ее сейчас же купил и в ней        
        прочел, что в Москве организовался "Союз идейной пропаганды             
   анархизма". Декларация этого союза подтверждала этот факт.

 Эта весть привела меня и моих товарищей в неописуемую радость.                
Правда, с идейной стороны эта газета -- по-нашему -- далеко уступала            
    газете Ростово-Нахичеванской группы наших товарищей, газете "Анархист".     
           Но одно то, что газета "Анархия" после наглого разгрома              
  ее издателей -- анархических организаций в Москве на Малой Дмитровке          
      12 апреля -- все-таки выходит, радовало нас. И под влиянием этой          
      опять-таки чисто крестьянской искренней радости, я вместе со своими       
         товарищами-коммунарами вернулся обратно на хутор Ольшанское.

 Среди коммунаров мы прочитали газету еще раз вслух и долго думали              
  о том, чтобы хоть мысленно представить себе позицию анархического             
   движения в целом по отношению к катастрофическому положению революции.       
         И долго рассуждали и спорили о том, что анархическое движение, 
поскольку                оно не организовано, является беспомощным поднять 
массы против зарвавшихся                правителей из Кремля, что сейчас оно 
проявляет себя только в лубочной,                безответственной литературе, 
на деле же оно -- жалкое, тщедушное.                Для того чтобы оно было 
могучим в действительности, нужно его организовать                и вооружить 
средствами социального действия, соответствующими времени                и 
техническому прогрессу, из которого черпают средства враги революции            
    в своей борьбе с нею.

 -- Анархисты, нужно сказать правду, -- говорил я тогда же своим                
товарищам, -- проявили себя настолько бесшабашными за год революции,            
    что надеяться на то, что мы увидим своё движение организованным             
   и могучим в смысле влияния на развитие и плодотворные результаты             
   революций, можно лишь, если мы сами имеем силу воли и сами будем             
   работать для этого. А наши силы известно какие...

 И больно было за свое бессилие и за силы тех, которые их имеют,                
но тратят не на то, на что, по-моему, нужно было бы их тратить...

 Товарищи и друзья-коммунары заметили мое расстройство при беседе               
 на эту тему и осмелились предложить мне никуда не уезжать, отдохнуть           
     возле них. Я не понял их предложения, а усталость чувствовал большую       
         и лег отдохнуть.

 Товарищи думали, что я отложил свой отъезд, и радовались этому.                
Но через три часа их радость кончилась. Я, как только проснулся                
и увидел, что время уже позднее, что уже второй мой пароход ушел,               
 я, вторично уже ни с кем не прощаясь, кроме своей подруги, покинул             
   хутор Ольшанское.

 У царицынских пароходных пристаней я встретил своих товарищей из               
 анархистов других городов Украины. Они пропустили два парохода в               
 ожидании меня и за это изрядно меня выругали.

 Теперь мы взяли билеты до города Саратова и уселись на пароход.

 Еще час, и мы были в дороге к краевому в то время городу Поволжья              
  -- Саратову.

 Глава Х
               САРАТОВ. АНАРХИСТЫ ПРИЕЗЖИЕ И САРАТОВСКИЕ. МОЕ БЕГСТВО С РЯДОМ 
ТОВАРИЩЕЙ
               Только по прибытии в город Саратов я определенно узнал, что 
Украинская                Социалистическая Центральная рада, приведшая 
шестисоттысячную немецко-австро-венгерскую                контрреволюционную 
армию под верховным руководительством барона                фон Эйхгорна на 
Украину, 29 апреля 1918 года была низвергнута украинской                и 
русской буржуазией при прямом содействии этих ее же союзников                в 
борьбе против революции.

 По газетным сведениям (правда, уже старым для момента) я узнал,                
что как раз в то время, когда эта пресловутая рада была низвергнута,            
    она заседала, принимая проекты земельной реформы, утверждавшей право        
        (для кулаков и помещиков, нужно понимать) собственности на землю        
        не свыше 30--40 десятин, и что с 29 апреля Центральной рады вообще      
          не существует на Украине. Теперь там "выборный царь" --               
 гетман Павло Скоропадский.