комитет                и группа анархо-коммунистов выдвигают на первый план.

 Беленкевич серьезно принял во внимание все то, что я ему изложил,              
  и обещал через сутки приехать в Гуляйполе, где мы и выясним, чем              
  он может помочь Гуляйпольскому революционному.. комитету и группе.            
    Меня это не удовлетворило. Я настаивал, чтобы Беленкевич не откладывал      
          своей поездки в Гуляйполе на сутки, а чтобы сегодня же дал мне ответ: 
               может ли он снабдить организацию вольных батальонов вооружением?

 Беленкевич, видя мое непреклонное желание скорее выяснить этот                
вопрос, прибыл в Гуляйполе вместе со мной в тот же день.

 Убедившись на месте в справедливости моих слов в настаивании снабдить          
      нас оружием, он обещал революционному комитету, что, как только           
     возвратится в Пологи и посоветуется с кем следует в штабе, сейчас          
      же сообщит комитету, чем штаб резервных красных войск может помочь        
        революционному Гуляйполю.

 По дороге из Гуляйполя в Пологи я завез Беленкевича в коммуну ?                
1, повез его в поле, где работали свободные коммунары. Он наблюдал              
  за их работой, расспрашивал их о том, что их толкнуло к такому образу         
       жизни, и от восторга расчувствовался...

 По дороге с поля на поздний полдник в столовую коммунаров Беленкевич           
     мне пожал руку и сказал: "Я почувствовал к вам, товарищ Махно,             
   особое доверие и говорю теперь, чтобы вы прислали сегодня ночью              
  своих людей принять от моего штаба оружие, винтовки и пулеметы для            
    вооружения организовавшихся гуляйпольцев..."

 На другой день я с несколькими артиллеристами выехал на гуляйпольскую          
      станцию, чтобы посмотреть, что получили из штаба Беленкевича для          
      нас. Здесь мы увидели шесть орудий (из них четыре -- французской          
      системы, две русские гаубицы), три тысячи винтовок, к ним два вагона      
          патронов и девять вагонов снарядов к орудиям.

 Радости не было границ. И все, что было нужно в первую очередь,                
перевезли в революционный комитет, распределили по ротам. Мы готовились         
       теперь уже окончательно к выступлению на фронт против Центральной        
        рады и ее союзников -- немецко-австро-венгерских монархов.

 Отряд, организованный группой, был кавалерийский отряд. У красногвардейского   
             командования кавалерии почти не было. Наш отряд скоро понадобился  
              на боеучасток Екатеринославского направления. Он в свое время был 
               переброшен по моему распоряжению на боеучасток под Чаплино. 
Одновременно                спешно подготовились к выступлению на фронт 
Гуляйпольский, Конско-Раздорский,                Шанжаро-Туркеновский и другие 
вольные батальоны...

 По дороге от Волновахи до Царевоконстантиновки вследствие отступления          
      красногвардейских эшелонов я задержался на разных станциях лишних         
       часа три-четыре... А по приезде на станцию Царевоконстантиновка          
      мне принесли из Гуляйполя новые сведения, более тревожные.

 Читаю: "Дорогой Нестор Иванович. Ночью под 16 апреля отряд                
анархистов ложным распоряжением за твоей подписью отозван из-под                
Чаплина и в дороге разоружен. В Гуляйполе все наши товарищи, все                
члены революционного комитета, Совет крестьянских и рабочих депутатов,          
      арестованы. И сидят в ожидании выдачи их немецкому командованию           
     и командованию Центральной рады для казни. Изменой руководят шовинисты     
           А. Волох, Ив. Волков, Осип Соловей, начальник артиллерии В. 
Шаровский                и другие...

 Неизменно твой Б. Веретельник.
               16 апреля. 9 часов дня".

 В то время как я читал это письмо от товарища Веретельника, на                
станцию Царевоконстантиновка подошел отряд Марии Никифоровой. Я                
сообщил ей о случившемся в Гуляйполе. Она сейчас же вызвала к аппарату          
      командира красногвардейского отряда некоего матроса Полупанова,           
     который в это время завязал бой с мариупольскими якобы "белогвардейскими"  
              голодными инвалидами. Никифорова предложила ему вернуться на 
Царевоконстантиновку,                чтобы вместе повести наступление на 
Гуляйполе...

 Никифорова и Петренко (командир сибирского отряда) решили вернуться            
    на Пологи и силою занять Гуляйполе, чтобы освободить в нем всех             
   арестованных анархистов и беспартийных революционеров, а также вывести       
         обманутые вооруженные силы крестьян, если они пожелают, или увезти     
           оружие, чтобы оно не досталось немцам.