5) Книга дает богатый материал для переоценки анархистами многих своих 
ценностей.      Она наталкивает на некоторые новые вопросы; она развертывает 
ряд фактов, способствующих      более отчетливому решению кое-каких не новых 
вопросов; она, наконец, подтверждает      некоторые, основательно забытые 
истины, которые очень полезно еще и еще раз      пересмотреть и передумать.
     * * *
     Еще одно замечание.
     Хотя данная книга написана анархистом, но интерес и значение ее, 
несомненно,      выходят далеко за пределы того или иного определенного круга 
читателей.
     Для многих она явится полным и неожиданным откровением. Многим она откроет 
     глаза на совершающиеся кругом события. Многим осветит эти события новым 
светом.
     Не только всякий грамотный рабочий или крестьянин, не только всякий 
революционер,      но и каждый мыслящий и интересующийся окружающим человек 
должен внимательно      прочесть эту книгу, должен продумать вытекающие из нее 
выводы и отдать себе      ясный отчет в том, чему она учит.
     Теперь, когда жизнь чревата событиями, и мир насыщен борьбой; теперь, 
когда      революция стучится в каждые двери, готовая так или иначе увлечь в 
свой вихрь      каждого смертного; теперь, когда во всю ширь развертывается 
великая тяжба      - не только между трудом и капиталом, между миром отжившим и 
миром нарождающимся,      но и между приверженцами различных путей борьбы и 
строительства; теперь, когда      большевизм громыхает по земле, требуя крови 
за свое предательство революции,      насилием, обманом и подкупом вербуя себе 
сторонников; когда Махно, тоскуя      в Варшавской тюрьме, может быть утешен 
только тем, что идеи, за которые он      боролся, не умирают, но ширятся и 
растут, - теперь каждая книга, освещающая      пути революционной борьбы, 
должна быть настольной книгой в каждом доме.
     Анархизм - не привилегия избранных, а глубокое и широкое учение и 
мировоззрение,      с которым в наши дни должен быть знаком всякий.
     Пусть читатель не станет анархистом. Но пусть не случится с ним того, что  
    случилось с одним стариком-профессором, попавшим случайно на анархическую   
   лекцию. Взволнованный до слез, он говорил после лекции собравшимся вокруг    
  него слушателям: "Вот я, профессор, дожил до седых волос и до сих пор      
ничего не знал об этом замечательном, прекрасном учении... И мне - стыдно..."
     Пусть читатель никогда не будет анархистом: быть анархистом - не 
обязательно.      Но знать анархизм - надо.
     Волин.
     Май 1923 г.

 ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
       Махновщина - колоссальное явление русской действительности. По глубине и 
       разнообразию идей она превосходит все известные нам самобытные движения  
      трудящихся. Фактический материал у нее огромный. Но в условиях теперешней 
       - коммунистической - действительности нечего и думать собрать весь 
материал        для освещения движения. Это - дело последующих лет.
       Работа по истории махновского движения предпринималась мною четыре раза. 
       Для этого тщательно собирался весь материал, относящийся к движению. Но  
      все четыре раза работа, доведенная до средины, пропадала вместе с 
материалом.        Дважды она пропала на фронте, в боевой обстановке, а два 
раза - на квартирах        во время обысков. Особенно ценный материал пропал в 
январе 1921 г. в г.        Харькове. В нем было собрано все, что имелось на 
фронте, в махновском лагере        и в личных архивах Махно: записки Махно, 
содержавшие большой фактический        материал, большинство изданий и 
документов движения, комплект газеты "Путь        к Свободе", подробные 
биографические данные ответственных участников        движения. Собрать в 
короткое время хотя бы часть пропавшего не представлялось        возможным. 
Поэтому настоящая работа велась при отсутствии многих, крайне        
необходимых материалов. С другой стороны, она производилась первое время        
в обстановке боев, а после - в очень неблагоприятных полицейских условиях       
 русской действительности, когда ее приходилось писать так, как в царской       
 каторге заключенные писали записки друг другу, т. е. где-нибудь в углу или     
   спрятавшись за стол, с вечной опаской, как бы не накрыло начальство.
       Вследствие этого работа носит спешный характер, имеет много пробелов. 
Окружающая        действительность требует, однако, чтобы работа по истории 
движения была        выпущена хотя бы и в таком неполном виде. Следовательно, 
она не является        исчерпывающей, а лишь начальной и будет иметь дальнейшую 
разработку и продолжение.        Но для этого необходимо собирание материалов, 
относящихся к движению. Просьба        ко всем товарищам, имеющим что-либо из 
этого материала, передать его автору.
       * * *
       В этом предисловии я желаю сказать несколько слов заграничным 
товарищам-рабочим.        Многие из них, приезжая в Россию на те или иные 
конгрессы, видят русскую        действительность из казенных рук. Они обходят 
заводы Петрограда, Москвы        и других городов и знакомятся с положением в 
них на основании данных правительственной        партии или родственных ей 
политических групп. Такое знакомство с русской        действительностью не 
имеет ценности. Приезжающим гостям всегда показывают        жизнь, далекую от 
действительности. Возьмем следующий пример. В 1912 или        1913 году один 
амстердамский ученый (кажется, Израель Ван-Кан) приехал в        Россию для