как        самостоятельную историческую силу, выявить веками накопленную в нем 
революционную        энергию и всю эту гигантскую мощь обрушить на современный 
крепостнический        строй. Теперь этот момент подошел. Находясь в Москве и 
читая сообщения газет        о многочисленных актах повстания украинских 
крестьян, он волновался, делался        сам не свой и с большими душевными 
страданиями переживал каждый лишний день        в Москве. Наконец, наспех, с 
помощью старого своего товарища по идее и по        каторге, он собрался и 
поехал на Украину, в свой гуляй-польский район. Это        было в июле 1918 
года. Ехать пришлось с большим трудом, строго законспирировавшись,        чтобы 
в том или ином месте не попасть в руки гетманских агентов. И в самом        
деле, в одном месте Махно чуть не погиб, будучи схвачен немецкими властями      
  с чемоданом анархической литературы. Его спас один знакомый, гуляй-польский   
     еврей-обыватель, потративший большую сумму денег на его освобождение. По   
     дороге на Украину он получил предложение от большевиков взять для 
подпольной        революционной деятельности определенный район Украины и вести 
там работу        от их имени. Нечего, конечно, и говорить, что Махно не стал 
даже обсуждать        это предложение, стремясь к цели, прямо противоположной 
большевистской.
       Махно вновь в гуляй-польском районе; на этот раз с бесповоротной 
решимостью        или погибнуть, или добиться победы крестьянства, но не 
уходить более из        своего района. Весть о его возвращении быстро пролетела 
из села в село.        Он же, со своей стороны, не замедлил выступить перед 
широким крестьянством        открыто - на митингах и печатно, - зовя его к 
решительным действиям против        гетманщины и панства, резко подчеркивая, 
что теперь трудящиеся не должны        упускать судьбу из своих рук. Громкий и 
волевой призыв его в несколько недель        облетел десятки сел и волостей, 
подготавливая массы к великим событиям.
       Сам Махно приступил к действиям сейчас же. Первая задача, стоявшая перед 
       ним, - создать военно-революционный отряд достаточной силы, который 
гарантировал        бы свободу агитации и пропаганды в селах и деревнях и 
который приступил        бы к партизанским операциям. Отряд этот был создан в 
короткий срок. В деревнях        имелось достаточно великолепного боевого 
элемента, готового к действиям.        Но была острая необходимость в хорошем 
организаторе. Таковым явился Махно.        Обязанностями его отряда было: а) 
вести самую энергичную пропагандистскую        и организационную работу среди 
крестьянства и б) самую беспощадную партизанскую        борьбу с врагами 
крестьянства. В основу партизанских действий был положен        принцип, по 
которому всякий помещик, преследовавший крестьян, всякий вартовой*        
(милиционер), всякий офицер русской или немецкой службы как злейшие враги       
 крестьянства и его свободы, должны только уничтожаться. Кроме того, по 
принципу        партизанства, предавался смерти каждый, причастный к угнетению 
бедного крестьянства        и рабочих, к попранию их достоинства или к 
ограблению их труда и имущества.
       <* Вартовой (от укр. варта - стража) - стражник, охранник (прим. изд.).>
       За две-три недели действий отряд этот стал предметом ужаса не только для 
       местной буржуазии, но и для австро-германских властей. Район 
военно-революционных        действий Махно имел огромный - от Лозовой до 
Бердянска, Мариуполя и Таганрога,        и от Луганска и Гришина до 
Екатеринослава, Александровска и Мелитополя.        Быстрота передвижения была 
особенностью его тактики. Благодаря обширности        района и быстрым 
передвижениям он всегда как снег на голову появлялся в        том месте, где 
его меньше всего ждали, и в короткий срок прошел огнем и        мечом по всем 
пристанищам местной буржуазии. Все те, кто за последние два-три        месяца 
гетманщины успели обосноваться в старых дворянских гнездах, кто пользовался     
   бесправием крестьян, грабя их труд и землю, кто начальствовал над ними,      
  вдруг оказались под беспощадной, неумолимой рукой Махно и его партизан.       
 Быстрые как вихрь, не знающие страха и жалости к врагам, налетали они на       
 помещичью усадьбу, вырубали всех бывших на учете врагов крестьянства и 
исчезали.        А на другой день Махно делал налет уже на расстоянии ста с 
лишним верст        от этой усадьбы на какое-либо большое село, вырубал там всю 
варту, офицеров,        помещиков и исчезал, не дав времени опомниться стоявшим 
под боком немецким        войскам и сообразить, что произошло по соседству с 
ними. На следующий день        он вновь более чем за сто верст от этого села 
расправлялся с каким-нибудь        мадьярским карательным отрядом, усмирявшим 
крестьян, или вешал вартовых.
       Варта всполошилась. Всполошились австро-германские власти. Они выслали 
ряд        батальонов для разгрома и поимки Махно. Но тщетно. Великолепные 
кавалеристы,        наездники с детских лет, притом имеющие по дороге 
переменных лошадей, Махно        со своими партизанами оказались совершенно 
неуловимыми, делая в сутки переходы,        абсолютно невозможные для обычной 
кавалерийской части. И неоднократно, словно        насмехаясь и издеваясь над 
противником, Махно появлялся то в центре Гуляй-Поля,        то в Пологах, где 
всегда были расположены большие части австро-германцев,        то в других 
местах скопления войск, перебивал попадавшихся ему под руку        офицеров и 
невредимый исчезал - через полчаса всякий след его терялся. Или        же в то 
время, когда, казалось, по горячим следам должны были окружить его        в 
определенном селе, он с небольшим отрядом партизан, переодетый в форму        
варты, пробирался в самую гущу неприятеля, разузнавал планы и расположение      
  противника, затем ехал с каким-нибудь отрядом, выделенным "для поимки        
Махно" - и по дороге уничтожал этот отряд.