льном  отношении  Сталин был просто  парализован
неизбежностью войны. Он, видимо, считал,  что  война приведет к  неизбежному
поражению СССР. Потом я скажу, как Сталин вел себя в первый день войны и что
он сказал  тогда. Об  этом мне потом  рассказывали Берия, Маленков, Микоян и
другие товарищи, которые в это время были вместе со Сталиным.
     Хочу  сказать несколько слов  о своей беседе  со  Сталиным  о  танковых
войсках. Это, по-моему, было в 1940 г., когда я приехал в Харьков посмотреть
на  испытания  танка  Т-34   и  познакомиться  с   конструктором  Чупахиным,
создателем двигателя, и  с одним из создателей танка,  Кучеренко.  Не  помню
фамилию  главного  конструктора*.  Но  хорошо  знал  Кучеренко. Это  не  тот
Кучеренко, который был президентом Академии строительства и архитектуры11, а
его брат,  тоже  талантливый  человек,  один из  соавторов конструкции танка
Т-34. Этот танк  испытывал  сам начальник Автобронетанкового управления РККА
Павлов12, прославленный человек, герой войны в Испании. Там он выделился как
боевой танкист, бесстрашный человек, успешно владевший танком.  В результате
Сталин назначил его командовать автобронетанковыми войсками.
     Я любовался, как он на этом танке буквально летал по болотам и пескам в
районе  Северского  Донца, восточнее  Харькова.  Затем  он  вышел  из танка,
подошел к  нам (мы стояли на  горочке, наблюдали).  Я с ним беседовал.  И он
беседовал с  конструкторами,  хвалил  этот  танк.  А  на  меня  он  произвел
удручающее  впечатление,  показался  мне  малоразвитым  человеком. Я  просто
удивился, как человек с таким кругозором и  с такой слабой подготовкой может
отвечать за состояние автобронетанковых  войск РККА, сумеет ли он охватить и
охватывает  ли все,  может  ли  поставить задачи, которые  необходимы, чтобы
сделать этот вид вооружения действи-
     ------------------------------------
     * Главный конструктор Т-34 Кошкин М. И. Он принимал участие в испытании
танка, представлял его в Кремле И.В. Сталину. Во время перехода на танках от
Харькова  до  Москвы простудился и  в  конце  1940 года  умер от  воспаления
легких.
     тельно основой  мощи Красной Армии? Это подвижные бронетанковые войска.
Мы знали, что Гитлер  делает упор на танковые войска.  Нам надо  было срочно
создавать противотанковую артиллерию, авиацию и бронетанковые  войска, чтобы
они у  нас занимали  высокое положение  и  чтобы можно было парировать  удар
врага теми же средствами, которыми он хочет поразить Советский Союз.
     Меня  все  это  очень беспокоило. Вскоре после  испытаний я  приехал  в
Москву  и,  естественно, рассказывал Сталину, как испытывался  танк:  о  его
достоинствах, как конструкторы докладывали мне о его  ходовых качествах, как
он ходил по пескам и болотам. Это я сам видел. Но стойкость брони -- это уже
вопрос испытаний,  которые  были проведены.  Танк--  замечательный!  Это был
лучший танк. Действительно, в войне он отлично показал себя  и вынудил наших
врагов  признать  этот  танк лучшим  в  мире. И все-таки  я решил  высказать
Сталину    свои    сомнения     относительно    способностей    командующего
автобронетанковыми войсками Павлова. Я  должен  был высказать их  с  большой
осторожностью, потому  что мои встречи  с Павловым были кратковременны  и не
давали мне права настойчиво доказывать  Сталину, что он не годится для своей
должности. Я  хотел  только высказать  свои сомнения, хотел ими  насторожить
Сталина,  чтобы  он лучше  присмотрелся к Павлову  и принял  соответствующие
меры.
     Иначе  я не  мог  поступить, потому что я мало знал  этого человека.  И
нельзя  же  мне было сразу утверждать, что  он непригоден и т. п.  Поэтому я
сказал: "Товарищ  Сталин, знаете ли  вы хорошо Павлова?". "Да, хорошо знаю".
-- "На меня он произвел отрицательное впечатление". И тут я  рассказал,  что
мне  он  кажется  довольно  ограниченным человеком,  который хорошо  владеет
танком, но хватит ли  у  него ума,  чтобы  создать автобронетанковые войска,
правильно их вооружить и использовать? Сталин очень нервно реагировал на мое
замечание:  "Вы  его не знаете".  -- "Я и  раньше вам сказал, что я его мало
знаю". -- "А я его  знаю. Знаете, как  он  показал себя  в  Испании, как  он
воевал там? Это знающий человек.  Он знает, что такое танк, он сам воевал на
танке". Говорю: "Я просто хотел сказал вам, что у меня сложилось впечатление
не в его пользу. Хотел бы высказать вам тогда и другое  мое сомнение. За все
артиллерийское  вооружение отвечает  маршал  Кулик (его я наблюдал  больше и
видел,  что  он  очень  неорганизованный человек, но  очень  самоуверенный и
волевой). Не знаю, справляется ли он со своими задачами.  Война надвигается,
он отвечает и за артиллерию,  и за стрелковое вооружение. На нем лежит очень
большая ответственность,  и, зная его характер,  я сомневаюсь, что он  может
все обеспечить". Сталин тут реагировал
     еще более бурно: "Вот вы говорите о Кулике,  а вы Кулика не знаете. А я
его знаю  по Царицыну, по Гражданской войне.  Он командовал там артиллерией.
Это человек, знающий артиллерию". Говорю: "Товарищ Сталин,  я не сомневаюсь,
что он  знает артиллерию как артиллерист и  что он хорошо там командовал. Но
сколько у него  там было пушек? Две, три. А тут  ведь целая страна.  В новых
условиях  требуются  другие  качества  человеку,  который  должен обеспечить
вооружением нашу Красную Армию". Он махнул тут на меня рукой. Был раздражен,
что я  сую нос не  в свои дела. Я это предвидел,  когда ставил  этот вопрос,
потому что знал, как  нетерпимо Сталин относится, если делается замечание по
каким-нибудь  вопросам вооружения и строительства  Красной Армии, потому что
он считал, что это его детище и что он один компетентен принимать решения. И
он принимал их.
     К  сожалению,  мои сомнения подтвердила  жизнь.  Павлов,  командовавший
автобронетанковыми  войсками, был  освобожден  от  своей  должности,