показала себя созданная год назад молодёжная организация Гитлерюгенд. И если в 
Веймаре форма участников казалась ещё пёстрой и случайной, то теперь она была 
уже почти стопроцентно унифицирована, а сам Гитлер носил взятую когда-то 
Росбахом со складов охранных отрядов и введённую затем в качестве формы СА 
коричневую рубашку, которую он, правда, находил отвратительной. Большой митинг 
в Луитпольдхайне завершился торжественным освящением штандартов, после чего 
Гитлер, в открытом автомобиле и с застывшей вытянутой рукой, принял на 
центральной площади города парад своего войска. Национал-социалистическая 
пресса писала о тридцати, а «Фелькишер беобахтер» аж о ста тысячах участников, 
хотя более трезвые подсчёты называли цифру в пятнадцать тысяч человек, 
участвовавших в параде. Несколько женщин и девушек, явившихся в смелых 
коричневых костюмах, к параду перед Гитлером допущены не были. Партсъезд 
рекомендовал провести конгресс, посвящённый профсоюзным проблемам, (так, 
впрочем, никогда и не состоявшийся), принял решение о создании «кольца 
пожертвований» в целях преодоления бедственного финансового положения партии и 
выдвинул требование об основании научного общества, дабы иметь возможность 
оказывать пропагандистское воздействие на интеллектуальные круги [116] . 
Какое-то время спустя Гитлер выступит перед несколькими тысячами крестьян в 
Шлезвиг-Гольштейне – застой вынуждал партию искать себе сторонников в новых 
общественных слоях.
 А в это время в государстве успешно продолжился процесс стабилизации, 
начавшийся в 1923—1924 годах. Новое соглашение по репарациям, Локарнский 
договор и приём Германии в Лигу наций, а также пакт Келлога [117] и 
установившееся первоначально в личном плане взаимное уважение между Штреземаном 
и Брианом, вылившееся затем в поддержанное общественностью взаимопонимание с 
Францией, показывали, насколько сильна тенденция времени к разрядке 
напряжённости и международному равновесию. Крупные американские займы хоть и 
повлекли за собой немалую государственную задолженность страны, но в то же 
время дали возможность в значительной степени рационализировать и 
модернизировать немецкую экономику. Рост индексов в 1923—1928 годах почти во 
всех секторах не только превосходил показатели во всех других европейских 
государствах, но и, несмотря на уменьшение территории Германии, довоенные 
достижения страны. В 1928 году доходы населения превысили уровень 1913 года 
почти на двадцать процентов, значительно улучшилось социальное положение, а 
количество безработных сократилось примерно до 400 000 человек. [118] 
 Было очевидно, что время противостояло радикализму национал-социалистов. Сам 
Гитлер жил уединённо в Оберзальцберге, не показываясь иной раз неделями, но 
этот его отход от дел все же свидетельствовал о том, что в конечном счёте он 
был уверен в прочности своих позиций. Лишь время от времени, с явно 
рассчитанными интервалами, он пускает в ход свой авторитет – даёт указания или 
раздаёт наказания. Иногда он предпринимает поездки ради поддержания контактов 
или нахождения спонсоров. 10 декабря 1926 года выходит второй том «Майн кампф», 
но и тут автор остаётся без ожидавшегося шумного успеха. Если первый том был 
продан в 1925 году в количестве почти десяти тысяч экземпляров, а год спустя к 
ним добавились ещё около семи тысяч, то в 1927 году оба тома находят только 
5607 покупателей, а в 1928 году и того меньше – всего лишь 3015. [119] 
 Но как бы то ни было, на полученные доходы он покупает усадьбу в 
Оберзальцберге. Фрау Бехштайн помогает ему при покупке мебели, а Вагнеры из 
Байрейта снабжают дом постельным бельём и посудой, позднее они пришлют комплект 
полного собрания сочинений маэстро и страницу оригинала партитуры «Лоэнгрина». 
Примерно в эту же пору Гитлер приобретает за двадцать тысяч марок шестиместный 
«мерседес-компрессор», как бы удовлетворяя тем самым свои технические и 
репрезентативные потребности. Его обнаруженные уже после войны налоговые 
документы свидетельствуют, что эта затрата значительно превосходила 
декларированные им доходы, что и не ускользнуло от бдительного ока фининспекции.
 В письме властям, напоминающем по своей слезливой хитрости послание 
уклонявшегося от прохождения военной службы магистрату города Линца, он уверяет 
об отсутствии у него средств и о своём скромном образе жизни: «Имуществом или 
капиталами, которые я мог бы назвать собственными, я нигде не располагаю. Мои 
личные потребности ограничиваются самым необходимым, а именно в том смысле, что 
я полностью воздерживаюсь от употребления алкоголя и табака, питаюсь в самых 
скромных ресторанах и, помимо того, что плачу небольшую квартплату, не имею 
никаких расходов, за исключением издержек писателя-политика на рекламу… И 
автомобиль для меня это только подручное средство. Только с его помощью я могу 
осуществлять мой каждодневный труд» [120] . В сентябре 1926 года он заявлял, 
что не в состоянии платить причитающиеся налоги и не раз говорил о своей 
большой задолженности в банке. И ещё годы спустя он будет при случае вспоминать 
об этом периоде своих финансовых затруднений и скажет, что порой ему 
приходилось питаться одними яблоками. Его квартира на Тиршштрассе, которую он 
снимал у вдовы Райхерт, и впрямь была совершенно непритязательной – маленькая, 
скудно обставленная комната с полом, выложенным стёршимся линолеумом.
 Чтобы увеличить свои доходы, Гитлер вместе с Германом Эссером и фотографом 
Генрихом Хофманом, которому он дал эксклюзивное право на свои фотографии, 
организует издание журнала «Иллюстриртер беобахтер», где регулярно публикует 
свои статьи в рубрике «Политика недели». Монотонность и бросающаяся в глаза 
стилистическая серость этих его комментариев отражают тематические затруднения 
того периода. Летом 1928 года – в пору, когда он живёт, ожидая, планируя и 
затаившись, – Гитлер приступает к написанию своей второй, так и оставшейся 
неопубликованной при его жизни книги, которая представляла собой его 
сформировавшуюся к тому времени внешнеполитическую концепцию во всех её