явилось бы трагедией для всего мира, но и оставило бы в распоряжении японцев 
крупные силы, с которыми они могли бы предпринять наступление на север или на 
юг. 
      4. Китайцы обратились к нам и, вероятно, к Вам также с просьбой 
предостеречь японцев от наступления на Юньнань. Я надеюсь, что Вы сочтете 
возможным напомнить японцам о том, что такое наступление против Китая из района,
 в котором мы никогда не признавали за ними права содержать свои войска, было 
бы открытым выражением пренебрежения к ясно определенной позиции правительства 
Соединенных Штатов. Мы, конечно, были бы готовы сделать аналогичное заявление. 
      5. Никакие самостоятельные действия с нашей стороны не удержат Японию от 
выступления, так как наши силы слишком связаны в других местах. Но, конечно, мы 
будем на Вашей стороне и сделаем все возможное, чтобы оказать Вам поддержку, 
какой бы курс Вы ни избрали. Я лично считаю, что Япония скорее втянется в войну 
постепенно, чем решится начать ее сразу. Пожалуйста, сообщите мне, что Вы 
думаете по» этому поводу». 
      
      9 ноября президент ответил, что, хотя было бы большой ошибкой 
недооценивать всю серьезность создавшейся угрозы, он сомневается в том, что 
подготовка японцев к сухопутной кампании против Куньмина свидетельствует о том, 
что они собираются выступить в ближайшем будущем. Он обещал сделать все 
возможное путем оказания Китаю помощи по лендлизу и путем создания там 
авиационного отряда из американских добровольцев. Он считал, что при нынешнем 
настроении Японии всякие «новые официальные устные предупреждения или протесты» 
могли с таким же успехом вызвать обратный эффект. «Мы будем неослабно и с 
большим вниманием изучать всю эту проблему и прилагать все усилия для ее 
разрешения».
      Я сделал все, что мог, чтобы успокоить генералиссимуса, передав ему суть 
этого осторожного ответа.
      У нас не было иного пути, как продолжать осуществление своих 
военноморских планов на Дальнем Востоке, предоставив Соединенным Штатам 
пытаться с помощью дипломатических средств как можно дольше удерживать Японию 
от выступления на Тихом океане.
      20 ноября Япония направила в Вашингтон свой «окончательный ответ». Хотя 
из ее предложений было совершенно ясно, что она фактически пыталась заполучить 
плоды победы, не ведя войны, правительство Соединенных Штатов сочло себя 
обязанным сделать еще одно последнее дипломатическое предложение.
      25 ноября президент сообщил мне по телеграфу о ходе переговоров. Японское 
правительство предложило эвакуировать Южный Индокитай впредь до окончательного 
урегулирования китайского вопроса или общего восстановления мира в районе 
Тихого океана, когда Япония согласится полностью отвести войска из Индокитая. 
Соединенные Штаты должны были взамен снабжать Японию нефтью, воздерживаться от 
вмешательства в действия Японии по восстановлению мира в Китае, помочь Японии 
получать продукцию Голландской Индии и создать нормальную основу для торговых 
отношений между Японией и Соединенными Штатами. Обе стороны должны были 
договориться о том, чтобы не производить «вооруженного продвижения» в 
СевероВосточной Азии и в южной части Тихого океана.
      Американское правительство в свою очередь собиралось сделать 
контрпредложение. Принимая в основном условия японской ноты, оно выдвигало 
специальные условия, которые Япония должна была соблюсти при отводе своих войск 
из Южного Индокитая. О положении в Китае в американском контрпредложении не 
упоминалось. Соединенные Штаты были готовы пойти на ограниченное экономическое 
соглашение, изменив свой первоначальный приказ о замораживании японских фондов. 
Так, например, нефть могла поставляться ежемесячно, но только для гражданских 
нужд. Это американское предложение должно было иметь силу в течение трех 
месяцев, при условии, что на протяжении этого периода будет обсуждаться вопрос 
об общем урегулировании на Тихом океане.
      Когда я прочел проект ответа, который назывался (и теперь еще называется) 
«модус вивенди», я счел его неудовлетворительным. Такое же впечатление он 
произвел на голландское и австралийское правительства и в особенности на Чан 
Кайши, который послал в Вашингтон отчаянный протест. Однако я ясно понимал, что 
мы должны соблюдать определенные границы, комментируя политику Соединенных 
Штатов в таком вопросе, в котором они одни были способны предпринять 
решительные действия. Я понимал опасность, связанную с представлением, что 
«англичане стараются втянуть нас в войну». Поэтому я предоставил решать вопрос 
тому, от кого это зависело, а именно президенту. Я послал ему телеграмму, 
упомянув в ней только о той стороне вопроса, которая касалась Китая.
      
      Бывший военный моряк – президенту Рузвельту 
      26 ноября 1941 года 
      «Получил сегодня вечером Ваше послание относительно Японии, а также 
полный отчет лорда Галифакса о ходе переговоров и Вашем контрпредложении Японии.
.. Конечно, этот вопрос должны разрешить только Вы, и мы, безусловно, не хотим 
развязывания еще одной войны. Нас беспокоит только один вопрос. Как насчет Чан 
Кайши? Не слишком ли скудную диету он получает? Нас тревожит судьба Китая. Если 
он падет, то опасность, угрожающая всем нам, чрезвычайно усилится. Мы уверены, 
что Вашими действиями будет руководить то уважение, с каким Соединенные Штаты 
относятся к борьбе китайцев. Мы считаем, что японцы чрезвычайно в себе не 
уверены». 
      
      В тот же день Хэлл принял японских посланцев в государственном