бардировщики, подводные лодки. Мы знаем, что 
они занимают и укрепляют новые позиции, которые дадут им стратегические 
преимущества в войне против Франции и нас самих... Основная военная цель и план 
диктаторов заключаются в том, чтобы добиться быстрых результатов, избежать 
длительной войны. Затяжная война никогда не устраивает диктаторов. Затяжная 
война, вроде испанской, истощает силы диктаторов; великая оборона русских, не 
давшая им ни одной большой победы, сломила Наполеона. Идеалом Германии является 
и всегда была война, быстро доводимая до конца. Война против Австрии в 1866 
году продолжалась всего несколько недель, а война 1870 года велась таким 
образом, что фактически закончилась через Одиндва месяца. В 1914 году планы 
были составлены с точно такой же целью, которая чутьчуть не была достигнута. И 
она была бы достигнута, если бы не Россия. Однако, как только немцам не удалось 
одержать быстрой победы, их игра была проиграна. Можете быть уверены, что 
великие военные мыслители Германии давно обсуждают вопрос о том, в чем была 
ошибка в 1914 году, чего не хватало Германии, как можно восполнить пробелы и 
исправить промахи или избежать их в следующей войне». 
      
      В ответ выступил премьерминистр, который впервые познакомил нас со своим 
отношением к советскому предложению. Он принял его, бесспорно, холодно и 
фактически с пренебрежением.
      
      «Если нам удастся разработать метод, с помощью которого мы сможем 
заручиться сотрудничеством и помощью Советского Союза в деле создания такого 
фронта мира, мы будем это приветствовать, мы хотим этого, мы считаем это ценным.
 Утверждение, будто мы презираем помощь Советского Союза, ни на чем не основано.
 Независимо от ничем не подтвержденных оценок точных достоинств русских 
вооруженных сил или наилучшего их использования нет таких глупцов, которые 
считали бы, что эта огромная страна с ее громадным населением и колоссальными 
ресурсами была бы незначительным фактором в такой ситуации, с которой нам 
сейчас приходится иметь дело». 
      
      Это заявление, повидимому, указывало на то же непонимание масштабов, 
какое мы видели в резком отказе, встретившем предложение Рузвельта год назад.
      Затем выступил я:
      
      «Я никак не могу понять, каковы возражения против заключения соглашения с 
Россией, которого сам премьерминистр как будто желает, против его заключения в 
широкой и простой форме, предложенной русским Советским правительством? 
      Предложения, выдвинутые русским правительством, несомненно, имеют в виду 
тройственный союз между Англией, Францией и Россией. Такой союз мог бы 
распространить свои преимущества на другие страны, если они их пожелают и 
выразят свое такое желание. Единственная цель союза – оказать сопротивление 
дальнейшим актам агрессии и защитить жертвы агрессии. Я не вижу в этом 
чеголибо предосудительного. Что плохого в этом простом предложении? Говорят: 
«Можно ли доверять русскому Советскому правительству?» Думаю, что в Москве 
говорят: «Можем ли мы доверять Чемберлену?» Мы можем сказать, я надеюсь, что на 
оба эти вопроса следует ответить утвердительно. Я искренне надеюсь на это... 
      Если вы готовы стать союзниками России во время войны, во время 
величайшего испытания, великого случая проявить себя для всех, если вы готовы 
объединиться с Россией в защите Польши, которую вы гарантировали, а также в 
защите Румынии, то почему вы не хотите стать союзниками России сейчас, когда 
этим самым вы, может быть, предотвратите войну? Мне непонятны все эти тонкости 
дипломатии и проволочки. Если случится самое худшее, вы все равно окажетесь 
вместе с ними в самом горниле событий и вам придется выпутываться вместе с ними 
по мере возможности. Если же трудности не возникнут, вам будет обеспечена 
безопасность на предварительном этапе... 
      Ясно, что Россия не пойдет на заключение соглашений, если к ней не будут 
относиться как к равной и, кроме того, если она не будет уверена, что методы, 
используемые союзниками – фронтом мира, – могут привести к успеху. Никто не 
хочет связываться с нерешительным руководством и неуверенной политикой. Наше 
правительство должно понять, что ни одно из этих государств Восточной Европы не 
сможет продержаться, скажем, год войны, если за ними не будет стоять солидная и 
прочная поддержка дружественной России в сочетании с союзом западных держав. 
Нужен надежный Восточный фронт, будь то Восточный фронт мира или фронт войны, 
такой фронт может быть создан только при действенной поддержке дружественной 
Россией, расположенной позади всех этих стран. 
      Если не будет создан Восточный фронт, что случится с Западом? Что 
случится с теми странами на Западном фронте, с которыми, по общему признанию, 
мы связаны, если и не дали им гарантий, – с такими странами, как Бельгия, 
Голландия, Дания и Швейцария? Обратимся к опыту 1917 года. В 1917 году русский 
фронт был сломлен и деморализован. Революция и мятеж подорвали мужество этой 
великой дисциплинированной армии, и положение на фронте было неописуемым. 
      И все же, пока не был заключен договор о ликвидации этого фронта, свыше 
полутора миллионов немцев были скованы на этом фронте, даже при его самом 
плачевном и небоеспособном состоянии. Как только этот фронт был ли