Я послал это сообщение лорду Галифаксу, как только продиктовал его. 5 
сентября лорд Галифакс ответил в осторожных выражениях, что в настоящее время 
не считает полезными действия такого рода, которые предусматривает статья 11, 
но что он будет иметь их в виду.
      7 сентября французский посол в Лондоне посетил лорда Галифакса, чтобы 
попросить от имени своего правительства разъяснения позиции, которую займет 
Англия в случае германского нападения на Чехословакию.
      Боннэ, который был тогда министром иностранных дел, утверждает, что 10 
сентября 1938 года он задал нашему послу в Париже сэру Эрику Фиппсу следующий 
вопрос:
      
      «Завтра Гитлер может напасть на Чехословакию. Если это случится, Франция 
немедленно объявит мобилизацию. Она обратится к вам и скажет: «Мы выступаем, 
идете ли вы с нами?» Что ответит Великобритания?»[26] 
      
      Ниже следует ответ, одобренный кабинетом и посланный лордом Галифаксом 
через сэра Эрика Фиппса 12 сентября.
      
      «Я, конечно, понимаю, насколько важно было бы для французского 
правительства иметь ясный ответ на этот вопрос. Однако, как Вы уже сказали 
Боннэ, сам по себе вопрос, хотя и ясный по форме, невозможно отделить от 
обстоятельств, в которых он может быть поставлен и которые сейчас могут быть 
только гипотетическими. 
      Кроме того, в этом вопросе правительство его величества не может иметь в 
виду только собственную позицию, поскольку любое принятое им решение или любой 
его шаг будет фактически обязательством и для доминионов. Их правительства, 
несомненно, не захотят, чтобы их позиция предрешалась за них заранее, пока не 
известны обстоятельства, о которых они пожелают иметь свое суждение. Поэтому в 
той мере, насколько я могу ответить сейчас на вопрос Боннэ, этот ответ должен 
быть следующим: хотя правительство его величества никогда не допустит угрозы 
безопасности Франции, оно не в состоянии делать точные заявления о характере 
своих будущих действий или об их сроках в обстановке, которую оно не может 
сейчас предвидеть». 
      
      В связи с заявлением, что «правительство его величества никогда не 
допустит угрозы безопасности Франции», французы запросили, какой помощи они 
могут ожидать, если она будет оказана. По словам Боннэ, из Лондона ответили, 
что в первые шесть месяцев войны помощь выразится в отправке двух 
немоторизованных дивизий и 150 самолетов. Нужно признать, что, если Боннэ искал 
предлогов, для того чтобы покинуть чехов на произвол судьбы, его поиски 
оказались небезуспешными.
      12 сентября Гитлер выступил на съезде нацистской партии в Нюрнберге с 
яростными нападками на чехов, которые в ответ ввели на следующий день военное 
положение в определенных районах республики; 14 сентября переговоры с Генлейном 
были окончательно прерваны, а 15 сентября судетский лидер бежал в Германию.
      Наступил кульминационный момент кризиса.
      
Глава семнадцатая
Мюнхенская трагедия 
      
      В ночь на 14 сентября Даладье связался с Чемберленом. По мнению 
французского правительства, совместное обращение руководителей Франции и Англии 
лично к Гитлеру могло бы принести пользу. Чемберлен, однако, уже принял решение 
самостоятельно. По собственной инициативе он послал Гитлеру телеграмму, выразив 
желание приехать и повидаться с ним. На следующий день Чемберлен уведомил о 
своем шаге кабинет, а во второй половине дня получил от Гитлера ответ с 
приглашением в Берхтесгаден. Утром 15 сентября английский премьерминистр 
вылетел на Мюнхенский аэродром. Момент был выбран не во всех отношениях удачно. 
Когда известие об этом было получено в Праге, руководители Чехословакии не 
могли поверить ему. Они были поражены тем, что английский премьерминистр сам 
нанес визит Гитлеру в момент, когда они впервые оказались хозяевами внутреннего 
положения в Судетской области. Чехословацкие деятели считали, что этот визит 
ослабит их позиции в отношениях с Германией. Вызывающая речь Гитлера 12 
сентября и организованный немцами мятеж генлейновцев не встретили поддержки 
местного населения. Генлейн бежал в Германию, и лишившаяся вождя партия 
судетских немцев явно не желала открытых выступлений. В так называемом 
«четвертом плане» чехословацкое правительство официально предложило лидерам 
судетских немцев такие административные планы местной автономии, которые не 
только превосходили требования, выдвинутые в апреле Генлейном в Карлсбаде, но и 
полностью соответствовали взглядам, высказанным Чемберленом в речи 24 марта и 
сэром Джоном Саймоном в речи 27 августа. Однако даже лорд Ренсимен понимал, что 
немцы меньше всего хотят приемлемого соглашения между чешским правительством и 
лидерами судетских немцев. Поездка Чемберлена дала последним возможность 
повысить требования: по инструкции из Берлина экстремисты в судетской партии 
теперь открыто требовали присоединения к рейху.
      Самолет премьерминистра прибыл на Мюнхенский аэродром Днем 16 сентября. 
Оттуда Чемберлен поездом выехал в Берхтесгаден. Тем временем все радиостанции 
Германии передали заявление Генлейна с требованием аннексии рейхом Судетской 
области. Это было первым известием, которое услышал Чемберлен, когда он прибыл 
в Мюнхен. Несомненно, было заранее запланировано, чтобы он узнал об этом до 
встречи с Гитлером. Вопрос об аннексии никогда до тех пор не поднимался ни 
германским правительством, ни Генлейном. А несколькими днями раньше английское 
министерство иностранных дел заявило, что аннексия не является приемлемой для 
а