ения на все заслуживающее 
внимания в этой области, я старался добиться того, чтобы, по крайней мере, 
некоторая часть этих страшных и непонятных истин воплотилась в конкретные 
решения.
      В течение 1939 года радар непрерывно совершенствовался во всех отношениях,
 и тем не менее битва за Англию с июля по сентябрь 1940 года проводилась, как я 
уже писал, главным образом с помощью зрения и слуха. В течение этих месяцев я 
сначала убаюкивал себя надеждой на то, что характерные для английской зимы 
туманы, облака и тучи, обволакивающие остров непроницаемой завесой, обеспечат, 
по крайней мере, значительную долю защиты от точного бомбометания в дневное, а 
тем более в ночное время.
      В течение некоторого времени немецкие бомбардировщики направлялись в 
полете главным образом радиомаяками. Десятки таких маяков были установлены в 
различных местах континента; каждый из них обладал собственными позывными 
сигналами, и немцы, пользуясь обычной направленной радиоаппаратурой, могли 
определять курс по углам скрещивания лучей любых двух таких маяков. В целях 
противодействия этой системе мы вскоре установили ряд своих собственных 
отвлекающих фальшивых маяков. Наши маяки принимали сигналы немецких маяков, 
усиливали их и затем вновь посылали из какихлибо пунктов Англии. В результате 
немецкие летчики, пытаясь лечь на обратный курс по этим сигналам, часто 
сбивались с пути, и это привело к значительным потерям неприятельских самолетов.
 Известен случай, когда один немецкий бомбардировщик добровольно приземлился в 
Девоншире, будучи в полной уверенности, что он находится над Францией.
      Однако в июне я испытал тяжелый удар. Профессор Линдеман сообщил мне, что,
 по его мнению, немцы готовят средство, с помощью которого они будут иметь 
возможность бомбить круглые сутки независимо от погоды. Повидимому, немцы 
разработали такие радиолучи, которые, подобно невидимым прожекторам, будут 
направлять бомбардировщики к их целям со значительной степенью точности. 
Радиомаяк указывал пилоту направление, а луч должен был наводить его на цель. 
Они не могли нанести удар по какомулибо конкретному заводу, но они, безусловно,
 могли нанести удар по городу. Поэтому мы должны были теперь не только бояться 
лунных ночей, во время которых наши летчикиистребители могли во всяком случае 
видеть, как и летчики противника, но и ожидать крупнейших налетов и в облачную 
погоду, и в туман.
      Линдеман сообщил мне также, что если мы тотчас же примем меры, то сумеем 
найти способ отклонять эти лучи в сторону. Однако для этого мне нужно 
встретиться с некоторыми учеными, в частности с его прежним учеником в 
Оксфордском университете – заместителем начальника научноисследовательского 
отдела разведывательного управления министерства авиации доктором Р. В. Джонсом.

      Он сообщил нам, что уже в течение ряда месяцев с континента из самых 
различных источников поступают сведения, что немцы разработали какойто новый 
метод ночных бомбардировок, на который они возлагают большие надежды. Этот 
метод как будто связан с кодовым словом «Кникебейн» (реверанс), о котором уже 
неоднократно доносила наша разведка, не будучи, однако, в состоянии объяснить 
его. Сначала предполагали, что у противника имеются агенты для установки в 
наших городах радиомаяков, по сигналам которых бомбардировщики противника 
смогли бы придерживаться своего курса; но эта мысль оказалась ошибочной. За 
несколько недель до этого мы сфотографировали дветри странные на вид 
приземистые башни, расположенные в различных местах на побережье. По своей 
форме они не имели ничего общего ни с одной известной конструкцией 
радиопеленгатора или радара. Кроме того, места, где они были расположены, не 
подтверждали такого рода гипотезы. Недавно был сбит немецкий бомбардировщик, и 
на нем была найдена аппаратура, оказавшаяся более сложной, чем это было 
необходимо для ночных посадок по обычному лучу Лоренца, что казалось 
единственно возможным применением для этой аппаратуры. На основе этого и разных 
других соображений, которые Джонс изложил в виде сжатых доказательств, возникло 
предположение, что немцы, повидимому, намереваются летать и бомбить с помощью 
какойто системы лучей. За несколько дней до этого один сбитый немецкий летчик, 
подвергнутый перекрестному допросу, признался, что он слышал, будто готовится 
нечто в этом роде. Такова суть того, что рассказал Джонс.
      Теперь я объясню в понятных мне самому выражениях, как действовали 
немецкие лучи и как нам удалось отклонять их. Подобно лучу прожектора, радиолуч 
не может быть очень четким, он стремится рассеиваться; однако если пользоваться 
так называемым «расщепленным лучом», то можно добиться значительной четкости. 
Представим себе два параллельных луча прожектора, которые непрерывно потухают и 
загораются вновь таким образом, что, когда гаснет левый луч, загорается правый, 
и наоборот. Если нападающий самолет держит курс точно в центре между обоими 
лучами, то путь пилота будет непрерывно освещен. Если, однако, самолет 
отклонится, скажем, несколько правее, ближе к центру правого луча, то последний 
окажется сильнее, и пилот будет видеть мигающий свет, по которому он не может 
определять направление. Если летчик хочет придерживаться курса, избавляющего 
его от мерцания, то он должен лететь точно посередине, то есть как раз там, где 
свет обоих лучей одинаков. Этот средний курс и приведет его к цели. Можно 
добиться того, чтобы два расщепленных луча с двух станций пересекались над 
какимлибо городом в Средней или Южной Англии. Немецкому летчику достаточно в 
этом случае лететь в