нашем распоряжении средствами, Я намерен через три дня отправиться в Бейрут. С 
этого момента я готов принять участие во всех переговорах, которые вы сочтете 
желательными. 

Я покинул Литтлтона, который внешне сохранил хладнокровие, но показался мне 
взволнованным и встревоженным. Я сам был в достаточной мере взволнован. В конце 
дня я подтвердил ему письмом, что подчинение вооруженных сил "Свободной 
Франции" английскому командованию прекращается 24 июля в полдень, но сообщил, 
что готов договориться с ним о новых условиях военного сотрудничества. В 
заключение я телеграфировал Черчиллю следующее: "Мы считаем соглашение, 
подписанное в Сен-Жан д'Акре, противоречащим по своей сущности военным и 
политическим интересам "Свободной Франции", другими словами, Франции как 
таковой, и находим, что его форма самым серьезным образом затрагивает наше 
достоинство... Мне хотелось бы, чтобы вы сами почувствовали, что подобное 
отношение к нам со стороны англичан в таком жизненно важном для нас вопросе в 
значительной степени усугубляет наши трудности и приведет к таким последствиям, 
которые я считаю гибельными для нашего дела". Теперь слово было за Англией, и 
она пошла на уступки. В тот же вечер Литтлтон попросил меня о встрече с ним, и 
во время беседы он обратился ко мне со следующими словами: 

- Я согласен, что по некоторым внешним признакам вы могли подумать, что мы 
хотим занять место Франции в Леванте. Я вас уверяю, что это не так. Чтобы 
рассеять это недоразумение, я готов направить вам письмо, гарантирующее вас в 
отношении нашей полной незаинтересованности в Леванте в политических и 
административных вопросах. 

- Это было бы, - ответил я, - прекрасным принципиальным заявлением. Но остается 
в силе соглашение, заключенное в Сен-Жан д'Акре, которое этому явно 
противоречит. Кроме того, оно грозит привести к инцидентам между вашими 
представителями, выполняющими это соглашение, и нашими, которые его не признают.
 Остается также в силе ваше намерение расширить прерогативы английского 
военного командования в Леванте, что несовместимо с нашей позицией в данном 
вопросе. 

- Может быть, вы можете что-нибудь предложить нам и в отношении этих двух 
вопросов? 

- По первому вопросу я не вижу иного выхода, кроме немедленной договоренности 
между нами относительно "применения" условий соглашения о перемирии, которая 
исправила бы на практике то, что порочно в его тексте. Что же касается второго 
вопроса, то необходимо в срочном порядке, чтобы вы обязались ограничить 
прерогативы вашего командования на сирийской и ливанской территориях военными 
операциями против общего врага. 

- Разрешите мне подумать об этом. 

Атмосфера улучшалась. Наконец, после различных перипетий, 24 июля мы 
договорились о "разъяснительном" соглашении по поводу соглашения о перемирии, 
заключенном в Сен-Жан д'Акре. Переговоры по этому соглашению вели с нашей 
стороны генерал де Лармина и полковник Вален. Англичане заявили, что они готовы 
предоставить нам возможность вступить в контакте войсками Леванта, чтобы 
организовать их переход на нашу сторону. Они согласились также на передачу 
вооружения в распоряжение вооруженных сил "Свободной Франции" и отказывались от 
своего намерения поставить под свое командование сирийские и ливанские части. 
Было, кроме того, оговорено, что "в случае установления существенного нарушения 
соглашения о перемирии со стороны должностных лиц Виши английские вооруженные 
силы и войска "Свободной Франции" примут все меры, которые они сочтут 
необходимыми, чтобы присоединить войска Виши к "Свободной Франции". А так как 
фактически такие "существенные нарушения" уже неоднократно имели место, то 
можно было надеяться - и Литтлтон сам меня в этом заверил, - что в конце концов 
вопрос о том, куда направить вишистские войска, будет в ближайшее время 
пересмотрен. 

Я не сомневался в доброй воле английского министра. Но что станут предпринимать 
вопреки достигнутому соглашению генерал Вилсон и те его сотрудники, которые 
"симпатизируют" арабам? С целью добиться того, чтобы они вели себя как 
полагается, я снова телеграфировал Черчиллю, умоляя его "воспрепятствовать 
передаче в распоряжение Виши целой армии, состоящей из организованных частей". 
"Считаю своим долгом еще раз повторить, - прибавлял я, - что в интересах самой 
элементарной безопасности мне представляется необходимым отменить репатриацию 
армии Денца и предоставить возможность свободным французам помочь этим 
несчастным людям, обманутым вражеской пропагандой, выполнить свой долг". 

На следующий день, 25 июля, Оливер Литтлтон, министр без портфеля в английском 
правительстве, ответил от имени Англии: 

"Мы признаем исторические интересы Франции в Леванте. Великобритания не имеет 
никаких интересов в Сирии и Ливане, кроме желания выиграть войну. У нас нет 
никаких намерений посягать каким-либо образом на позиции Франции. И "Свободная 
Франция", и Великобритания обещали независимость Сирии и Ливану. Мы охотно