"Нужно, - сказал он мне, - чтобы мы вместе овладели Дакаром. Это чрезвычайно 
важно для вас, так как если операция закончится успешно, в войне примут участие 
крупные силы Франции. Это очень важно и для нас, так как возможность 
использовать Дакар в качестве военно-морской базы значительно облегчила бы наше 
положение в тяжелой битве на Атлантике. Поэтому, посоветовавшись по данному 
вопросу с морским министерством и начальниками штабов, я могу вам сообщить, что 
мы готовы оказать поддержку экспедиции. Мы предполагаем использовать с этой 
целью крупную военно-морскую эскадру, но мы не смогли бы долго держать ее у 
берегов Африки, поскольку вынуждены вновь использовать эту эскадру для 
прикрытия Англии, а также для наших операций в Средиземном море. Вот почему мы 
не согласны с вашим проектом высадки войск в Конакри и с их медленным 
продвижением через лесистые пространства. Это заставило бы нас держать суда в 
течение месяцев у этих берегов. Я хочу вам предложить нечто другое". 

И Черчилль, уснащая свою речь самыми выразительными интонациями, стал рисовать 
мне следующую картину. "Однажды утром жители Дакара просыпаются в печальном и 
подавленном настроении. И вот они видят в лучах восходящего солнца, вдали в 
море, множество кораблей. Огромный флот! Сотни военных или грузовых кораблей! 
Корабли медленно приближаются, направляя по радио дружественные послания городу,
 военно-морским силам и гарнизону. На некоторых кораблях поднят трехцветный 
флаг. Другие идут под британскими, голландскими, польскими, бельгийскими 
флагами. От этой союзной эскадры отделяется безобидный маленький катер с белым 
флагом парламентеров. Он входит в порт, и из него высаживаются посланцы 
генерала де Голля. Их ведут к губернатору, которому надо будет разъяснить, что 
если он позволит французам высадиться на берег, то флот союзников уйдет и 
останется лишь урегулировать с ним вопрос об условиях его сотрудничества с вами.
 Но если он захочет сражаться, он наверняка будет разгромлен". 

И Черчилль с большим убеждением принялся, жестикулируя, рисовать сцены будущих 
событий такими, какими их рождало его воображение и желание: "Во время этого 
разговора между губернатором и вашими представителями самолеты "Свободной 
Франции" и английские самолеты мирно летают над городом, разбрасывая 
дружественные, листовки. Население города, военные и штатские, среди которых 
действуют ваши агенты, горячо обсуждают преимущества соглашения с вами и 
нецелесообразность большого сражения против тех, кто к тому же является 
союзниками Франции. Губернатор понимает, что если он будет сопротивляться, 
почва уйдет у него из-под ног. Вы увидите, что он будет продолжать переговоры 
до их успешного завершения. Возможно, что он захочет "ради спасения чести" 
произвести несколько пушечных выстрелов. Но дальше этого дело не пойдет. И 
вечером он отужинает вместе с вами и выпьет за окончательную победу". 

Отбросив соблазнительные приукрашивания, которые можно было отнести за счет 
красноречия Черчилля, я после некоторого размышления пришел к выводу, что его 
план опирается на солидную основу. В связи с тем, что англичане не могли долго 
держать крупные военно-морские силы в районе экватора, я мог захватить Дакар, 
лишь предприняв прямые и решительные действия. Но если эта операция и не 
выльется в настоящее сражение, то она неизбежно повлечет за собой сочетание мер 
убеждения и угроз. С другой стороны, Дакар, крупная атлантическая база, где 
находился линкор "Ришелье", вызывал у английского морского министерства 
одновременно беспокойство и желание им овладеть. Я считал вероятным, что рано 
или поздно англичане попытаются - вместе со свободными французами или 
самостоятельно - разрешить этот вопрос. 

Я сделал вывод, что если мы примем участие в этой операции, у нас появится 
много шансов на то, что она приведет к присоединению Дакара (пусть даже 
насильственному) к "Свободной Франции". Если же, напротив, мы откажемся от 
участия в ней, англичане рано или поздно осуществят эту операцию в своих 
интересах. 13 этом случае Дакар будет упорно защищаться, используя крепостные 
орудия и артиллерию "Ришелье", и вся армада транспортов подвергнется ударам 
бомбардировщиков "гленн-мартен", истребителей "кюртисс" и подводных лодок, 
исключительно опасных для кораблей, которые в то время не имели никаких средств 
радиолокации. И если даже Дакар, разрушенный снарядами, в конце концов будет 
вынужден сдаться англичанам, эта операция нанесет ущерб суверенитету Франции. 

Вскоре я посетил Черчилля и сообщил ему, что принимаю его предложение. Я 
разработал план действий совместно с адмиралом Эндрю Каннингэмом{137}, который 
должен был командовать английской эскадрой. Во время этой тяжелой операции я 
нашел в нем товарища но оружию, пусть не всегда приятного, но превосходного 
моряка и сердечного человека. Одновременно я готовил средства (очень 
незначительные!), которые мы, французы, могли использовать в операции. Это были 
три посыльных судна - "Саворньян де Бразза", "Коммандан Дюбок", "Коммандан 
Домине" и два вооруженных траулера - "Вайян" и "Викинг". На борту двух 
голландских пароходов "Пеннланд" и "Вестерланд" (поскольку французскими 
пароходами мы тогда не располагали) находились батальон Иностранного легиона, 
рота новобранцев, рота морской пехоты, личный состав танковой роты и 
артиллерийской батареи, а также кое-какие вспомогательные подразделения: всего 
две тысячи человек. В число наших сил входили также летчики двух эскадрилий. И 
наконец - четыре французских грузовых судна: "Анадир", "Казаманс", "Форт-Лами", 
"Невада" станками, орудиями, самолетами типа "лисандр", "Харрикейн" и 
"блэнхейм" в разобранном виде, различными автомашинами, а также средствами