Что касается Убанги, то губернатор де Сен-Map, бывший всецело на нашей стороне, 
телеграфировал о своем присоединении тотчас же после того, как узнал о событиях 
в Браззавиле. Однако командующий войсками и некоторые воинские подразделения 
засели в казармах, угрожая открыть огонь по городу. Но Лармина вылетел тотчас 
же на самолете в Банги и образумил этих искренне заблуждавшихся людей. Тем не 
менее несколько офицеров были изолированы от общей массы и направлены по их 
требованию в Западную Африку. 

Таким образом, большая часть территорий Экваториальной Африки была присоединена 
к "Свободной Франции", и при этом не было пролито ни единой капли крови. Лишь 
Габон оставался оторванным. Однако понадобилось не много усилий, чтобы 
присоединить и эту колонию. 29 августа губернатор Массой, которому Лармина 
сообщил о перемене власти, телеграфировал мне из Либревиля о своем 
присоединении. Одновременно он публично заявил о присоединении территории 
Габона к "Свободной Франции" и известил об этом командующего войсками. 

Но в Дакаре вишистские власти действовали решительно. По их указанию, 
командующий военно-морским флотом в Либревиле, располагавший одним посыльным 
судном и одной подводной лодкой и несколькими мелкими судами, выступил против 
губернатора и объявил о прибытии эскадры. Тогда Массон изменил свою позицию и 
заявил, что присоединение Габона к "Свободной Франции" является результатом 
недоразумения. Самолет морской авиации, совершавший полеты между Либревилем и 
Дакаром, вывозил в Западную Африку "скомпрометировавших" себя видных деятелей и 
доставлял в Габон сторонников правительства Виши. Положение резко изменилось. В 
наши территории Экваториальной Африки вклинился враждебный нам участок, которым 
было трудно овладеть, потому что он имел выход к морю. Правительство Виши с 
целью использовать создавшееся положение в своих интересах назначило 
генерал-губернатором Экваториальной Африки генерала авиации Тетю, который 
получил задание установить повсюду свою власть. Одновременно на аэродроме 
приземлилось несколько бомбардировщиков "гленн-мартен", и генерал Тетю заявил, 
что это только авангард, за которым последуют главные силы. 

Однако в целом результаты были для нас благоприятны, и я надеялся, что также 
успешно будет осуществлена вторая часть плана - по присоединению Черной Африки. 


По правде сказать, этот новый этап борьбы представлялся более трудным. Власть в 
Западной Африке была сильно централизованной, и к тому же ее представители были 
тесно связаны с французским руководством в Северной Африке. Там имелись 
значительные воинские силы. Грозным бастионом являлась крепость Дакар. Она 
имела хорошее вооружение, сильные укрепления, современные артиллерийские орудия,
 располагала несколькими авиационными эскадрильями, служила базой для эскадры, 
в частности, для подводных лодок, а также для мощного линкора "Ришелье", 
командный состав которого жаждал мести, после нападения англичан, когда их 
торпеды повредили корабль. Наконец, генерал-губернатор Буассон был человек 
энергичный, непомерное честолюбие которого, превышавшее здравый смысл, побудило 
его защищать интересы Виши. Он доказал это вскоре же после своего прибытия в 
Дакар, в середине июля, заключив в тюрьму Луво, главного администратора 
территории Верхняя Вольта, заявившего о ее присоединении к "Свободной Франции". 


У меня не было достаточно средств, чтобы взять Дакар штурмом. С другой стороны, 
я считал совершенно необходимым избежать крупного столкновения. Это не значило, 
что я питал иллюзии относительно возможности добиться освобождения страны без 
братоубийственного пролития крови французов. Но в тот момент и на той 
территории крупное сражение, начатое нами независимо от его исхода, значительно 
уменьшило бы наши шансы на успех. Нельзя понять ход операции в Дакаре, не 
учитывая этих соображений, которыми я руководствовался. 

Итак, мой первоначальный план отклонял непосредственную атаку. Он планировал 
высадку на большом расстоянии от Дакара отборного отряда, который должен был 
двигаться к цели, присоединяя по пути территории и привлекая на свою сторону 
воинские части. Таким образом, можно было надеяться, что силы "Свободной 
Франции", увеличившиеся в результате такого похода, подойдут к Дакару с суши. Я 
предполагал высадить войска в Конакри. Оттуда можно было двигаться к столице 
Западной Африки, используя железнодорожный путь и прямую автомобильную дорогу, 
связывавшие Конакри с Дакаром. Но для того, чтобы помешать дакарской эскадре 
уничтожить наш экспедиционный отряд, необходимо было прикрыть его с моря. Я 
должен был просить об этом английский военно-морской флот. 

В последних числах июля я сообщил Черчиллю об этом плане. Вначале он не сказал 
мне ничего положительного, но некоторое время спустя пригласил меня к себе. Я 
застал его 6 августа, как обычно, в той большой комнате на Даунинг-стрит, 
которая по традиции одновременно является и кабинетом премьер-министра и залом 
заседаний правительства Его Величества. На огромном столе, занимавшем большую 
часть комнаты, лежали развернутые карты, Черчилль ходил взад и вперед, 
оживленно разговаривая.