Одобрив 20 сентября состав двух легких мотомеханизированных дивизий, я направил 
7 октября Черчиллю письмо, сообщая ему о наших намерениях и возможностях. 
Одновременно я написал главнокомандующему войсками на Востоке генералу Окинлеку,
 напоминая ему о нашем желании сражаться в Ливии. Я указал Черчиллю и генералу 
Окинлеку, что при проведении этих операций я готов подчинить всю группировку 
Лармина английскому командованию и что, с другой стороны, Леклерк хотя и будет 
действовать автономно, но сможет предпринять наступление на Феццан, когда это 
будет необходимо. 9 октября я посетил английского военного министра Маргессона 
и попросил его вмешаться в это дело. Наконец, 30 октября я сообщил генералу 
Катру условия, на которых наши войска должны принять участие в военных 
действиях. Главным условием была возможность действовать целыми соединениями. 

Только 27 ноября я получил английский ответ. Он был мне послан начальником 
штаба военного кабинета Черчилля генералом Исмеем. Его письмо означало отказ, 
вежливый, но категорический. Чтобы объяснить этот отказ, наши союзники 
ссылались на "разобщенность французских частей, расположенных в различных 
пунктах Сирии", на то, что "они не были натренированы для действий в составе 
дивизий и бригад", наконец, на их "недостаточное снаряжение". Однако они 
выражали надежду, что будущее позволит пересмотреть этот вопрос. 

Было ясно, что английское командование рассчитывало завершить завоевание Ливии 
и покончить с Роммелём без помощи французов. Правда, оно располагало 
значительными наземными и воздушными силами в этом районе и считало, что 
адмирал Эндрю Каннингэм, прекрасный военачальник и моряк, сможет совершить 
невозможное и полностью прервать коммуникации противника между Италией и 
Триполитанией. 

Можно себе представить, как я был разочарован английским ответом. Я не мог 
допустить, чтобы наши войска оставались в бездействии неопределенное время, 
когда в битвах решалась судьба мира. Поэтому я предпочел взять на себя риск 
изменения ориентации. Я пригласил Богомолова и попросил его сообщить его 
правительству, что Национальный комитет желал бы, чтобы французские вооруженные 
силы приняли непосредственное участие в операциях союзников на Восточном фронте 
в случае, если театр военных действий в Северной Африке будет для них закрыт. 
Само собой разумеется, я не делал в Лондоне никакой тайны из своего предложения.
 Но еще до того, как я получил ответ из Москвы, намерения англичан изменились. 
7 декабря Черчилль написал мне пылкое письмо, в котором указал, что он "только 
что узнал от генерала Окинлека, что этот последний очень бы хотел привлечь 
бригаду "Свободной Франции" к операциям в Киренаике". "Я знаю, - добавлял 
премьер-министр, -что это намерение соответствует вашему желанию. Я знаю также, 
как вашим солдатам не терпится помериться силами с немцами". 

Я ответил Черчиллю, что одобряю проект и отдам необходимые распоряжения 
генералу Катру. На самом деле англичане, кроме того, что им было бы неприятно 
возможное перемещение французских сил в Россию, начинали понимать, какую 
военную выгоду могла принести наша помощь в битве за Киренаику. Они убедились 
воочию, что противник упорно отстаивает каждый клочок земли, что их собственные 
войска несут тяжелые потери, что им необходимо реорганизовать на месте 
командование, плохо приспособленное к операциям с участием механизированных 
войск. Отказавшись от продолжения наступления в Триполитании, они ожидали, что 
Роммель вскоре вновь возьмет инициативу в свои руки. Эта перспектива вынуждала 
их обращаться за нашей помощью. 

В Каире Катру договорился с Окинлеком о переброске в Ливию 1-й легкой 
мотомеханизированной дивизии, а Кениг при обсуждении деталей соглашения добился,
 что союзники предоставили нам помощь, снабдив противотанковыми и зенитными 
орудиями и транспортными средствами. В январе эта дивизия провела несколько 
удачных боев с частями Роммеля, окруженными в Соллуме и Бардии, которые вскоре 
капитулировали. Видя вереницы немецких пленных, которых они помогли захватить, 
наши войска были потрясены до глубины души. В бодром и приподнятом настроении 
они направились на запад. В феврале, в то время как англичане размещали свои 
главные силы в центре Киренаики, на так называемой позиции "Газала", состоящей 
из нескольких укрепленных районов, наши войска заняли район Бир-Хакейм, 
расположенный южнее. Укрепляя свои позиции, они в то же время вели активные 
разведывательные поиски в глубине ничейной полосы, отделявшей их от главных сил 
противника. 

Но если 1-й легкой мотомеханизированной дивизии повезло, то совсем иначе 
обстояло со 2-й, которая продолжала бездействовать в Леванте. Я же хотел, чтобы 
она также приняла участие в военных действиях. Как раз Юдекабря Богомолов 
сообщил мне, что мой проект посылки французских войск в Россию встретил горячее 
одобрение его правительства, которое готово снабдить на месте наши силы всем 
необходимым. Тогда я решил послать на восток не только авиационную эскадрилью 
"Нормандия", но и 2-ю легкую мотомеханизированную дивизию. Эта последняя, 
отправясь из Сирии и пройдя через Багдад, должна была пересечь Иран на 
грузовиках, затем из Тавриза по железной дороге прибыть на Кавказ. Это был 
обычный путь, по которому из иранских портов доставлялись в Россию грузы, 
посылаемые союзниками. 29 декабря я написал генералу Исмею, предупредив его о 
своих намерениях, и дал генералу Катру необходимые инструкции. 15 марта 2-я 
мотомехдивизия должна была отправиться на Кавказ, если до этого она не