потребовалась бы в Ливии. 

Английское командование выдвинуло все возможные возражения против проекта 
посылки дивизии в Россию. В Москве же Советы ухватились за эту идею. Молотов в 
беседах с Гарро, генерал Панфилов - с Пети торопили нас осуществить ее; Иден, 
поставленный в известность, выступил со своей стороны и написал мне, 
поддерживая точку зрения английских военных. Я продолжал настаивать на своем, и 
в конце февраля союзническое командование приняло благоприятное решение. Мне 
сообщил об этом Исмей. Окинлек попросил Катру передать в его распоряжение 2-ю 
легкую мотомеханизированную дивизию. Покинув Сирию, она прибыла в Ливию в 
последних числах марта. 

Группировка Лармина была теперь на месте: Кениг с 1-й дивизией - на линии 
Бир-Хакейм, Казо со 2-й - в резерве. Танковый полк под командованием полковника 
Реми получал в тылу новую материальную часть. Рота парашютистов, которую я 
перевел из Англии, тренировалась в Исмаилии, готовая к выполнению боевой задачи.
 Это составляло 12 тысяч солдат и офицеров или примерно 1/5 сил союзников, 
действующих в этом районе. Эскадрилья истребителей "Эльзас" и эскадрилья 
бомбардировщиков "Лотарингия" сражались с октября месяца в небе Киренаики. 
Многие наши посыльные суда и тральщики участвовали в эскорте караванов вдоль 
побережья. Таким образом, значительные французские силы были сосредоточены 
вовремя на главном театре военных действий. Вскоре бог войны предоставил 
солдатам "Свободной Франции" возможность участвовать в большом сражении и 
покрыть себя неувядаемой славой. 27 мая Роммель переходит в наступление. 
Бир-Хакейм подвергается нападению. 

В предприятиях, в которых рискуешь всем, обычно наступает такой момент, когда 
тот, кто ведет игру, чувствует, что судьба вот-вот решится. По удивительному 
стечению обстоятельств тысячи испытаний, которым он подвергается, как бы 
воплощаются неожиданно в одном решающем эпизоде. Если этот эпизод будет удачным,
 фортуна улыбнется. Но если он приведет в замешательство руководителя, все дело 
проиграно. В то время когда вокруг полигона площадью в 16 квадратных километров,
 удерживаемого солдатами Кенига, разыгрывается драма Бир-Хакейма, я сам, 
находясь в Лондоне, знакомясь с телеграммами, выслушивая комментарии, читая во 
взглядах то страх, то надежду, рассчитываю, каковы будут последствия того, что 
там происходит. Если эти 5500 бойцов, каждый со своим горем и надеждой 
добровольно прибывшие из Франции, Африки, Леванта, Тихого океана, собранные, 
несмотря на столько трудностей, там, где они сейчас находятся, потерпят 
поражение, наше дело будет серьезно подорвано. И наоборот, если в этот момент, 
на этой земле они совершат великий подвиг, будущее принадлежит нам! 

Первые бои проведены как нельзя лучше. Мне доносят, что 27 мая, когда главные 
силы противника прошли южнее Бир-Хакейма, чтобы окружить позиции союзников, 
итальянская мотодивизия "Арьете" бросила против французов сотню танков и 
потеряла сорок из них, обломки которых усеяли поле боя. 28 и 29 мая наши отряды,
 высланные во всех направлениях, уничтожили еще штук пятнадцать танков и 
захватили 200 пленных. 30 мая генерал Роммель, который не смог одним ударом 
справиться с английскими механизированными соединениями, решает отойти, чтобы 
осуществить новый маневр. Спустя два дня французская колонна под командованием 
полковника Броша овладевает позицией Ротонда Синьяли, расположенной в 50 
километрах к западу. 1 июня Лармина инспектирует наши войска на месте. Его 
донесение полно оптимизма. В мире создается определенное мнение. Некоторые 
предсказывают, что это дело могло бы значительно превзойти границы тактической 
операции. Радио и газеты сдержанно, выбирая выражения, скупо начинают хвалить 
французские войска и их командиров. 

На следующий день Роммель возобновляет наступление. На этот раз он атакует 
центр позиции генерала Ричи, назначенного Окинлеком командующим фронтом. Немцы 
овладевают в Гот-эль-Скарабе позицией одной английской бригады, преодолевают в 
этом пункте большое минное поле, прикрывающее подступы к Газала и Бир-Хакейму, 
и в целях расширения прорыва направляют против наших войск одну дивизию 
Африканского корпуса. Впервые с июня 1940 французы и немцы вновь встречаются в 
большом сражении. Сначала в мелких стычках мы захватываем 150 пленных. Но очень 
скоро фронт устанавливается в преддверии битвы. Двум вражеским парламентерам, 
которые предлагают капитулировать, Кениг отвечает, что он не за этим пришел 
сюда. 

Между тем в последующие дин противник стягивает кольцо окружения. Батареи 
тяжелых орудий, в том числе 155- и 200-миллиметровых, ведут по нашим позициям 
огонь, который становится все более интенсивным. Три, четыре, пять раз на день 
штурмовики и "юнкерсы" совершают налеты по сотне самолетов одновременно. 
Продовольствие поступает в недостаточном количестве. В Бир-Хакейме все меньше 
остается боеприпасов, уменьшается продовольственный рацион, сокращается раздача 
воды. Под палящим солнцем, среди песчаных вихрей защитники находятся в 
постоянной тревоге, живут вместе с ранеными, хоронят мертвых рядом с собой. 3 
июня генерал Роммель направляет письмо, написанное им собственноручно, с 
требованием сложить оружие - "в противном случае они будут уничтожены, как 
английские бригады в Гот-эль-Скарабе". 5 июня один из его офицеров повторяет 
это предложение. Ему отвечает огонь нашей артиллерии. Но в то же время во 
многих странах к нам пробуждается интерес публики. Французы Бир-Хакейма