- Я был там вчера до самой ночи. Тарановку удерживает гвардейский полк. 

- А удержит? Как долго? 

Капитан задерживается с ответом всего на мгновение. 

- Как долго? - переспрашивает он. - День, может быть, два, трудно сказать. Но...
 - капитан спокойно улыбается, - но пока гвардейцы там, они не отступят. Это 
гвардейцы, понятно? Их, правда, осталось не так много. Они слышали о вашем 
батальоне, знают, что удерживают подступы к вашему рубежу обороны, и очень 
надеются на вас. А вы, чехословацкие воины, можете полностью положиться на них: 
они гвардейцы! - подчеркивает капитан еще раз. 

Надо признаться, что в те минуты до нашего сознания почти не доходил смысл 
слова, которое несколько раз подчеркнул капитан Чуканов. Мы стремились быстрее 
выяснить конкретные данные о положении как противника, так и гвардейского полка,
 удерживающего Тарановку. Из ответов капитана и подъехавших вместе с ним 
товарищей мы сделали вывод, что благодаря стойкости советских бойцов в 
Тарановке встречного боя можно не опасаться. Но сколько они продержатся там 
против превосходящих сил врага? Сам Чуканов, донской казак, командир роты, 
занимавшей оборону под Мерефой, несгибаемый, как сталь лучшей закалки, 
допускает всего день или два. Если падет Тарановка, на очереди река Мжа, а она 
не является серьезной преградой для танков противника. 

Для рассуждений времени нет. Необходимо быстрее, как можно быстрее идти вперед 
и немедленно, не теряя ни минуты, приступить к организации обороны на указанном 
рубеже. Может быть, и два дня! А если один - это значит завтра. На секунду 
содрогаешься при мысли, что уже завтра... А если бы в Тарановке не было 
советских гвардейцев, мы уже сейчас где-нибудь здесь вели бы ожесточенный бой с 
гитлеровцами. 

Походная колонна растянулась на километры; обоз с продовольствием отстал; роты 
идут и идут, но уже заметно, что от почти 400-километрового марша, прерванного 
лишь непродолжительной остановкой в Харькове, люди сильно устали. Это 
подтверждает и начальник медсанслужбы батальона, всегда жизнерадостный поручик 
доктор Энгель. Он только что догнал нас вместе с начальником снабжения 
подпоручиком инженером Борисом Гибнером. Тут же, рядом с нами, идут Ванда 
Биневска из медицинского взвода и Мария Лялькова, обе с винтовками за спиной. У 
Марии снайперская винтовка с оптическим прицелом. 

Медленно, напрягая последние силы, идет к Соколову Ярослав Достал, коммунист. 
Он потерял здоровье на трудной и опасной партийной работе в условиях 
домюнхенской республики. Он страдает удушьем, это видно по его посиневшему лицу.
 Доктор Энгель окликает Достала, предлагает помощь, но Достал энергичным 
взмахом руки отвергает предложение и молча продолжает идти вперед, опираясь на 
самодельную трость. Его тяжелое дыхание глохнет в шуме движения 3-й роты 
надпоручика Владимира Янко. Да, Досталу следовало бы остаться в тылу. А он еще 
в 1941 году, зимой, когда стояли лютые морозы, ушел добровольцем на фронт под 
Москву и защищал ее в рядах Красной Армии. Позже, прибыв в Бузулук, он 
настойчиво добивался отправки его на фронт. И вот теперь Достал, несмотря на 
астму, с винтовкой и полным снаряжением решительно шагает вперед, чтобы вместе 
с другими воинами занять оборонительный рубеж под Миргородом, чтобы ночью рыть 
окопы в мерзлой земле, потому что завтра, всего через несколько часов, может 
начаться бой. Разве товарищ Достал не такой же гвардеец, о каких рассказывал 
нам капитан Чуканов? Здесь не применишь обычную оценку сил и возможностей людей.
 Какой силой обладает Ярослав Достал? Огромной. Ее неисчерпаемым источником 
является самоотверженность и убежденность коммуниста в правоте своего дела. Это 
дает Досталу, пожилому и больному воину 3-й роты, силу рыть окопы после почти 
400-километрового марша. 

Раздались выстрелы, и над лесом появились немецкие самолеты. Один из 
стервятников атакует голову колонны. Рассредоточиться! Раздаются отрывистые 
команды. 1-й взвод 1-й роты быстро изготавливается к стрельбе по самолету. 
Команда - и залп, пулеметные очереди. Воины целятся в мотор и кабину вражеского 
самолета. Залп за залпом. Враг, уйдя в сторону, набирает высоту. Теперь - 
внимание! 

С оглушительным воем фашистский стервятник снова бросается на 1-й взвод, 
обстреливая его из пулеметов. Огонь! - Залп! Огонь! - Залп! По самолету ведут 
огонь пулеметы; впервые накаляются стволы нашего оружия. Набрав высоту, 
фашистский самолет еще раз атакует нашу колонну. Он снижается настолько, что 
видны шлем и защитные очки летчика. Внимание! Самолет сзади! Новые залпы; 
"мессершмитт" с воем проносится над самыми головами и улетает. 

Тихо. Нет ни убитых, ни раненых. Походная колонна выстраивается. Впереди 1-й 
роты бодрым шагом, словно помолодевшие, идут воины 1-го взвода; они отразили 
первый вражеский удар. Но нас, конечно, заметили, разглядели нашу форму и, 
наверное, уже доложили какому-нибудь рыжему гитлеровскому командиру о прибытии 
на фронт иностранной воинской части. Недавно Совинформбюро сообщило, что на 
один из участков советско-германского фронта отбыла чехословацкая воинская