насчитывал 600 человек. Начались усиленные занятия по боевой подготовке. 

В тот период семь польских дивизий генерала Андерса, из которых две находились 
в Бузулуке, готовились к эвакуации из Советского Союза. Вскоре они выехали на 
Средний Восток, то есть подальше от фронта и от родины, к которой им следовало 
пробиваться с боем. Советский Союз обеспечил эти дивизии всем необходимым: 
обмундированием, вооружением и продовольствием, создал им все условия, чтобы 
они могли сражаться за возрождение Польши, где бушевал фашистский террор и 
совершались массовые казни. И даже теперь, когда они покидали страну, 
сражающуюся за свободу их же страны, никто не чинил им препятствий. Генерал 
Андерс действовал по указке реакционного польского эмигрантского правительства 
в Лондоне. Личный состав польских дивизий оказался послушным своим реакционным 
офицерам, которые внушали им то же самое, что и чехословацкие реакционеры нашим 
воинам. 

Правительства западных капиталистических стран и их генеральные штабы исходили 
из того, что Советский Союз потерпит поражение в войне с гитлеровской Германией 
и ее сателлитами и вскоре капитулирует. В лучшем случае они допускали, хотя и 
не очень этому верили, стабилизацию Восточного фронта до конца войны и не 
думали скрывать свои взгляды. Рассуждая подобным образом, они приходили к 
желаемому для себя выводу, что решающая роль в этой войне будет принадлежать 
Западу. Поэтому эмигрантское правительство Бенеша не желало допустить активное 
участие нашего войска в боях на советско-германском фронте. Однако оно 
натолкнулось на решительное сопротивление чехословацких патриотов, которые 
вопреки его воле добились создания других, более крупных воинских частей и 
участия в боевых действиях. 

Что касается реакционного польского эмигрантского правительства генерала 
Сикорского, то ему удалось полностью осуществить свой коварный замысел. 

В первой части этой главы я упоминал о приезде генерала для инспектирования 
польской армии в СССР. Говорил я также и о торжественном приеме в Бузулуке, на 
котором Сикорский под бурные аплодисменты представителей союзнических 
правительств и армий заявил: 

"Мы верим Сталину, верим Советскому Союзу и совместно с Красной Армией будем 
сражаться против гитлеровской Германии вплоть до ее полного разгрома". 

Выступавший после него генерал Андерс лицемерно заверил: "Лично для меня было 
бы огромным счастьем получить первый оперативный приказ Советского Верховного 
Главнокомандования о выступлении на фронт!" 

Аплодисментами всех присутствующих закончилось это многословное первое действие.
 

Второе действие. Польское эмигрантское правительство и генерал Андерс жалуются 
Советскому правительству на суровые климатические условия, затрудняющие 
обучение войск. В Бузулуке и его окрестностях им, видите ли, холодно. Они 
просят перебросить их на юг, в теплые края, и выбирают Южный Туркестан, 
граничащий с Ираном. Советское правительство идет на" встречу и удовлетворяет 
эту просьбу. 

Третье действие. Фашистские войска прорвались к Волге. Советское правительство 
обращается к польскому эмигрантскому правительству с предложением направить под 
Сталинград три польские дивизии на помощь Советской Армии и тем самым дать 
возможность советскому командованию перегруппировать и подготовить силы для 
контрнаступления. Однако реакционное правительство Сикорского и генерал Андерс 
отвергают советское предложение. 

Четвертое действие. Польское эмигрантское правительство доводит до сведения 
Советского правительства свое окончательное решение - вывести польскую армию в 
Иран. Акт измены завершился. 

"А как поступят чехословацкие воины? - думали тогда советские люди. Пойдут ли 
они за андерсовцами или останутся с нами? Повернутся ли спиной к фронту или 
станут к нему лицом, лицом к своему отечеству, оккупированному нацистами?" 
Чехословацкие воины не ушли. Наоборот, они сформировали свои отделения, взводы, 
роты и на глазах бузулукских граждан развернули интенсивную боевую подготовку. 

Наши занятия проходили в степи, где ртутный столбик термометра зимой падал до 
40 градусов мороза, а летом показывал свыше 40 градусов тепла. Я принял меры к 
организации офицерской и унтер-офицерской школ, чтобы за короткий срок 
подготовить собственных командиров. Мы не обращали внимания на прежние воинские 
звания, присвоенные еще в домюнхенской республике, и отбирали командиров по их 
деловым качествам. 

В дни, когда нещадно палило степное солнце, наши подразделения со всем 
вооружением, каким мы тогда располагали, уходили за реку Самару и упорно 
учились наступательным и оборонительным действиям в самых различных условиях. 
Бойцы учились действовать на ровной и пересеченной местности, в условиях города