выдумать что-нибудь безобидное и правдоподобное. 

- Кто? - допытывались у Страка. 

- Придется признаться... - начал он. 

Лица гестаповцев, казалось, вот-вот лопнут от напряжения. 

- Моя четырнадцатилетняя дочь, вы ее знаете, страдает малокровием, продуктов по 
карточкам не хватает. И мой брат иногда приносит нам молоко... 

Гестаповцы даже побледнели от разочарования. Жена хозяина, сделав вид, что она 
озабочена беспорядком в квартире, вышла. 

- Говори фамилию брата и где он живет! - строго потребовали гитлеровцы. 

- Крестьянин Страк из Шелешовиц. 

Сейчас шурину нужно было выиграть время: его жена ушла к соседям, и они 
обязательно помогут. Он привлек внимание гестаповцев к своей библиотеке. Те 
начали рыться в ней, задавать вопросы, а время шло. Но вот возвратилась жена и 
незаметно кивнула ему: "Все в порядке". 

Гестаповцы ушли как обычно с многозначительным Bis auf baldiges Wiedersehen{8}. 


Свояк упал на диван и закрыл глаза. Жена успокаивала его. 

Их сосед Франтишек тут же вскочил на велосипед и помчался в Шелешовице. Вскоре 
он был уже далеко. 

Гестаповцы действительно ездили в Шелешовице. Крестьянин Страк после некоторого 
колебания признался, что был в Кромержиже. 

- Что вы там делали? 

- Я знаю, что этого нельзя делать, но мне нужно было отвезти племяннице немного 
молока... 

- Как вы были одеты? 

- Что на мне было? Темный костюм. 

Удовлетворенные такими ответами, гестаповцы ушли. 

Ян Долежал вернулся из Кромержижа и рассказал Ирене о положении подпольной 
группы и судьбе нашего сына. Сказал также и о том, как удачно он избежал 
опасности. Его участь решили всего какие-нибудь две-три минуты. Моя жена его 
как-то предупреждала: "Ян, будь осторожен, не дай бог, схватят тебя". В ответ 
он поклялся, что в случае ареста не проронит ни одного слова, даже если у него 
из кожи будут вырезать ремни. 

Яна Долежала вскоре посетил один дальний родственник и категорически потребовал 
сказать, где находятся "женщины Свободовы". Ему это требовалось якобы для 
передачи им паспортов на чужие имена. Если же Ян Долежал не скажет, где эти две 
женщины, то он выдаст его гестапо. 

Этот наивный человек думал, что если он выдаст Ирену и Зою, гестаповцы 
освободят его жену, взятую в качестве заложницы, которую отправили в 
концентрационный лагерь (это была моя племянница). 

Долежал не предполагал, что имеет дело с человеком, способным докатиться до 
предательства и стать доносчиком, и по-дружески, как родственник родственника, 
поставил его на место. 

Вскоре "гость" привел в исполнение свою угрозу. Яна Долежала арестовали. 
Гестаповцы устроили ему очную ставку с предателем, который слово в слово 
повторил все сказанное при их разговоре. После очной ставки Яна Долежала пытали.
 Его подвесили за ноги, выбили зубы, искололи все тело, однако Ян не проронил 
ни слова. Он умер в Маутхаузене. 

Подлый доносчик не понимал того, что если бы Ян Долежал не выдержал страшных 
мук и проговорился, гестаповцы уничтожили бы по меньшей мере десять семей в 
Грознатине, Телечкове, Горных Гержманицах и Джбаницах у Моравского Крумлова, 
которые помогали скрываться моей семье. Доносчик рассчитывал, что своим 
предательством он вызволит жену из концентрационного лагеря, но он жестоко 
ошибся. Десятки таких бесхарактерных людишек попадали в списки подлежащих 
уничтожению. Но даже смерть этих гнусных предателей не может искупить их вины, 
приведшей к гибели замечательных патриотов, каким был и незабвенный герой Ян 
Долежал.