Петро снял шапку и низко поклонился.

- Прощайте, пани и панночка, - сказал он, - мне надо торопиться домой, как бы 
меня там не хватились.

Женщины поскакали по дороге к монастырю, и часа через полтора с небольшим они 
уже были у высокой каменной ограды.

Мать игуменья, со строгими правильными чертами лица, приняла их ласково, с 
почетом. Им тотчас же отвели просторную келью, постарались обставить их всякими 
удобствами, назначили для услуг послушницу, и когда все было готово, сама мать 
игуменья пришла посмотреть, все ли ее приказания исполнены.

- В нашей обители вы можете жить совершенно спокойно, она стоит в стороне, сюда 
навряд ли кто заглянет, хотя, конечно, по нынешним временам все в руце Божьей, 
- прибавила она, набожно крестясь, - прогневается на нас Господь, так и нашу 
обитель разгромят; будем молиться, чтобы миновала нас чаша сия.

Катря скоро сжилась с однообразной монастырской жизнью, ходила вместе с 
монахинями в церковь, вышивала по бархату и шелку золотом, гуляла по 
монастырскому саду и утешала, как могла, пани воеводшу, предававшуюся скорби и 
отчаянию.

17. ТЩЕТНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ

Хотилi ляхи з козакiв славу мати.

Аже Бог дав тому, хто ся рад смиряти,

Той вознес нинi смиренных русаков,

Гордых же с престолов низложи поляков.

В местечко "Белая Церковь" стекалась масса народу, хлопы толпами валили из 
соседних сел и деревень с просьбой принять их в войско казацкое. Восстание 
достигло таких размеров, каких не ожидал и сам Хмельницкий. Он рассчитывал 
только попугать панов, заставить их возвратить права казакам, но теперь нечего 
было и думать об этом. "Веди нас на ляхов!" - кричал народ, и казацкому 
предводителю оставалось только подчиниться народной воле.

Было утро. Хмельницкий недавно встал и находился в своей роскошной палатке, 
отобранной у какого-то богатого пана, попавшего в плен. Перед ним сидел уже 
знакомый нам священник, отец Иван; он только что вернулся из Московии и заехал 
повидать казацкого гетмана.

- Можно войти? - спросил чей-то голос у палатки.

- Войдите! - отвечал Богдан.

Вошел Иван Выговский и с почтительным поклоном остановился у порога.

- Будь здоров, пан шляхтич! - весело приветствовал его Хмельницкий. А я уже 
думал, что пан утек до своих.

- Как можно, пан гетман! Я все гетманские поручения выполнил и ожидаю новых 
приказаний, - почтительно проговорил пан Иван.

- Прошу пана рассказать про все свои дела. Да прошу садиться, любезно 
проговорил Богдан, подвигая ему один из табуретов.

Выговский сел с поклоном и начал свой рассказ.

- В Чигирине все только и ждут прибытия пана гетмана. Пан староста уехал на 
сейм, с ним же уехал и пан Чаплинский. Пани Марину я видел, передал ей письмо 
пана и она велела сказать, что готова хоть сейчас перейти в православие.

Богдан ничего не ответил, только усмехнулся.

- А к пану Адаму заезжал? - спросил он.

- Как же, заезжал, - отвечал Выговский, но он не дал мне никакого определенного 
ответа, а обещал прислать к пану гетману кого-то из своих приближенных с 
письмом.

- Благодарю пана Ивана, он добросовестно исполнил мои поручения. Дальнейшие мои 
приказания будут состоять в следующем: я пошлю пана Выговского с письмами к 
московским воеводам, а вместе с тем дам ему зазывные универсалы, по дороге он 
их разбросает, где только можно.

Выговский откланялся, а хмельницкий велел ему на другой день утром явиться за