- Ивашко не умеет читать! - закрасневшись, отвечала панна, - а я не хочу, чтобы 
мое письмо читал кто-нибудь другой.

- Эх, пана Катря, - проговорил Петроний шутя, - какого ты жениха-то выбрала, и 
читать не умеет. Сама ты такая умница, тебе бы пана образованного...

- Ну, много ли и панов-то образованных? - вспылила девушка. - Вовсе мне не 
нравятся такие латинисты, как пан Остророг: все и сидит за своей библией.

- Что делать, о вкусах не спорят, - отвечал Петроний, - усаживаясь в седло, - 
словесно передадим твое поручение славному пану казаку, прибавил он и, 
поклонившись девушке, двинулся в путь.

Кисель также стал собираться в дорогу; к девятому июня ему надо было поспеть на 
сейм в Варшаву. В это время разнеслась весть, что король Владислав умер. Ехать 
в то время было далеко не безопасно, так как повсюду уже вспыхнуло восстание, а 
потому Кисель должен был взять с собой порядочный отряд для охраны. Его 
сопровождал значительный обоз с провизией, так как ходили слухи, что хлопы 
прячут съестное и ни за какие деньги не хотят ничего продавать панам. Наконец, 
сборы были окончены, Кисель уехал, а пани воеводша с панной Катрей остались 
одни хозяйничать в имении.

Прошли июнь и июль. Восстание росло. Обе женщины с ужасом слышали, что по 
соседству то то, то другое имение выжжено и разорено. Как-то вечером они сидели 
и чистили ягоды, как вдруг к ним вбежала одна из крестьянок, работавших в поле, 
и в ужасе, задыхаясь, едва могла проговорить:

- Гайдамаки близко!

Пани воеводша и Катря вскочили с места; женщины работавшие вместе с ними, 
заметались, завыли, мужчины схватились за оружие; но ни хозяйка имения, ни 
молодая девушка не были уверены в намерениях хлопов защищать господ; им 
невольно пришли на мысль все рассказы о происходивших по соседству 
неистовствах: как прислуга резала своих господ или выдавала их в руки казаков. 
В отчаянии они скрылись в самую дальнюю комнату и не знали, что им предпринять.

- Нет ли здесь где-нибудь скрытого места, где бы мы могли переждать опасность? 
- спросила Катря.

- Ведь они все сожгут, дитя мое!

- Но, может быть, какой-нибудь подвал?

- Подвал? - в раздумье повторила пани. - Есть подвалы, да что в них толку: 
гайдамаки по подвалам-то и пойдут, разыскивая вина... Разве вот что, - 
проговорила она, соображая, - есть у нас потайной ход, только я сама хорошенько 
не знаю, где он. Его завалили камнями и, говорят, что там ходят страшные 
привидения...

- Не знает ли кто из прислуги, где этот ход? Привидения нам теперь не так 
страшны, как живые люди.

- Старик дворецкий знает, но можно ли на него положиться?.. Никому из хлопов 
теперь доверять нельзя.

- Ничего, все лучше довериться одному, чем всем, - бодро отвечала Катря и 
побежала разыскивать дворецкого.

- Петро, - говорила она старику, - спаси нас, укрой в потайном ходу; пани 
говорит, что ты знаешь, где этот ход.

Старик посмотрел на нее и вздохнул.

- Знать-то знаю, да страшно! Конечно, я старый слуга, - рассуждал он, - и ничем 
не был обижен ни от пана, ни от пани, да что скажут другие хлопы?

Он понизил голос.

- Они собираются выдать и пани, и панну гайдамакам: тогда, говорят, их никто не 
тронет... Если я вас укрою, они со свету сгонят.

- Беги с нами! - предложила Катря.

- Нет, панна, стар я, чтобы бросить родную семью. Эх, панночка, жалко мне вас! 
- прибавил он. - Не так жалко старую пани, ей все равно скоро умирать, а вам бы 
только жить начинать. Ну, что бы там ни было, - решил он, махнув рукой, - а 
старый Петро попробует вас спасти. Выйдите вместе с пани за сенной сарай, там я 
буду вас ждать и захвачу вам обеим крестьянской плахты и свиты, возьму их 
тайком у невестки; только торопитесь, теперь самое время, не то попадете в руки