большим столом заседал судья, а за другим поменьше сидел его помощник подсудок, 
в светлом кафтане, опоясанном широким кушаком и в длинном алом кунтуше с 
заброшенными за спину рукавами. Хмельницкого не сразу впустили к этим двум 
вершителям судеб, а сперва он должен был обратиться к земскому писарю. Писарь 
внимательно выслушал его дело и отправился с докладом. Через несколько времени 
Хмельницкого пригласили к судье, и тот, уже знакомый с делом из доклада писаря, 
предложил ему вопросы. Он тоже поставил ему на вид, что без форменных 
документов вряд ли удастся ему сохранить свои права на владение хутором.

- Ведь, пан Хмельницкий говорит, что хутор дарован не ему, а его отцу и притом 
не нынешним старостой, а его предшественником, который уже умер. Следовательно, 
в этом деле невозможно и личное подтверждение. В благоприятном случае, если 
этим хутором не овладеет его соперник, прибавил судья с улыбкой, - он отойдет к 
владениям пана старосты. Впрочем, - прибавил он, - прошу пана зайти завтра, мы 
рассмотрим его дело и дадим окончательный ответ.

- Если нужны письменные доказательства моих прав, - нерешительно прибавил 
Хмельницкий, - у меня есть свидетельство за подписью гетмана Конецпольского на 
владение этим поместьем.

- Может быть, такое свидетельство и значило бы что-нибудь прежде, важно заметил 
судья, - но по нынешним постановлениям оно не имеет ровно никакой силы. Оно 
должно быть форменное, записанное в земских книгах воеводства. По простым актам,
 не записанным в книгах, мы не можем начинать процесса.

- Но самому наияснейшему королю известно, что Суботово принадлежит мне, - 
пытался возразить Хмельницкий.

- Это уже до нас совсем не касается, - холодно отвечал судья. - Если ваши права 
известны королю, то отправляйтесь в Варшаву и подавайте просьбу в сейм.

Хмельницкий зашел в суд и на другой день. Писарь подал ему письменное решение 
этого дела. Оно заключало в себе полный отказ, и ему же еще пришлось заплатить 
порядочный процент за это решение и судье, и подсудку, и писарю. Эти 
должностные лица не получали жалования от казны, а пользовались определенными 
доходами с дел.

8. ПОЕДИНОК. ТЮРЬМА

Ой я ляхiв, ой я панiв не боюся;

Бо я з ними ище по-лицарськи побьюся

Во время наезда на Суботово ни Тимоша, ни дочерей Богдана с маленьким 
шестилетним Юрием не было на хуторе. Тимош ездил с письмами отца, а дочери с 
младшим братом гостили у одного из соседей. Надо было как-нибудь устроить их. В 
Чигирине Хмельницкий обратился к старому жиду-фактору, не раз помогавшему ему в 
затруднениях. Жид подыскал маленький домик на окраине города. Хмельницкий нанял 
его за сходную плату, дал знать детям и приказал им скорее приехать в Чигирин. 
Невеселое это свидание: девушки плакали, а Тимош грозно сдвигал брови и 
хватался за рукоять сабли.

- Батюшка, - говорил он, - я соберу казаков и отниму Суботово.

- Погоди, Тимош, - успокаивал его отец, - еще наше не ушло, а быть может нам 
присудят Суботово и законным путем. С врагом же своим я сам разделаюсь за 
оскорбление; сегодня посылаю ему вызов и буду с ним биться на поединке.

В тот же день Хмельницкий послал сказать Чаплинскому, что он требует от него 
удовлетворения чести и назавтра назначает ему поединок в лесу, у оврага, где 
три тополя. Чаплинский тотчас же призвал к себе своего зятя и долго совещался с 
ним о чем-то при запертых дверях. Под вечер к Хмельницкому прибежал 
запыхавшийся Саип.

- Сердитый урус хочет извести тебя, пан, - передал он. - Сегодня он говорил с 
другим урусом, а я незаметно пробрался в их комнату и спрятался за шкафом. Я 
все слышал, о чем они говорили. Ты хочешь с ним драться, а он боится, что один 
не победит тебя. Он возьмет с собой троих слуг, спрячет их в овраге, и по знаку 
его они нападут на тебя и убьют тебя.

- Спасибо, Саип! - отвечал Хмельницкий, - вот тебе за услугу, - и он дал ему 
золотую монету.

Саип даже обиделся: он сердито сверкнул своими косыми глазенками.

- Я пану не из-за денег служу, - гордо проговорил он, оттолкнув червонец.

Хмельницкий улыбнулся.

- А свадьба пани была? - спросил Богдан.